Ночь шинигами

Соленая вода туманила зрение и щипала глаза, однако я различала безмолвные глубины темного океана и проплывающие внизу медленно колышущиеся ламинарии. Мы разметали созвездие крошечных серебристых рыбок и спугнули гигантского тунца, который легко мог проглотить нас целиком. Самые маленькие рыбки, коснувшись меня, дохли и всплывали на поверхность. Морские обитатели начали разбегаться, будто почуяли: со мной что-то не так. Кальмары, медузы и скаты расплывались в стороны, расчищая путь. Внизу мелькали огромные гобелены водорослей, горячая вода сменялась холодной. Давление постепенно усиливалось. И вот наконец мы увидели Нивена.

Брат, безжизненный и бледный, плыл в кошмарных тисках Исо-онна. Ёкай вцепилась зубами в его шею, а руками тащила за волосы. Голова Нивена откинулась под таким невозможным углом, что я подумала: позвоночник сломан. Часы плыли в воде позади брата, поблескивая серебром.

Неужели он еще жив? Я видела тысячи трупов, и тело Нивена было бледнее и неподвижнее любого из них. Я сжала плечи Хиро так сильно, что едва не сломала ему ключицу. Но если не буду держаться, темные глубины поглотят меня и утащат вниз, в беспросветную глубину, где раздавят напором воды. Мозг вылетит из черепа, склизкий и бесформенный, как умирающая Юки-онна.

Черепаха подплыла вплотную, и Исо-онна подняла голову, испуганная нашим приближением. Она отстранилась от Нивена, с шеи брата потекли струйки крови, словно красный дым заструился от горящего здания. Океан стер алое пятно с губ ёкай, но не смог убрать ржавый оттенок со свисавших до подбородка клыков. Она не впилась в шею, как западные вампиры, а выхватила кусок плоти Нивена, перекусив артерию и сухожилия.

Брат доверился мне, а теперь истекал кровью среди океана, и за это я ненавидела себя больше, чем злополучную противницу.

Я оттолкнулась от Хиро и поплыла к цепочке часов Нивена. Пряди волос чудовища обвились вокруг моей шеи, но боль длилась всего мгновение, спустя секунду я схватила хронометр.

Облака крови остановили медленное движение. Змеевидные локоны перестали стягиваться вокруг моего горла. Нивен, Хиро и Исо-онна превратились в статуи, висящие в тошнотворно зеленом море.

Я посмотрела на лицо брата, неподвижное и белое, как у трупа. Что-то холодное закрутилось в животе.

Меня пронзила боль, как от удара ножом, внутренности, казалось, наполнились кипящей кровью, ребра затрещали от усилия удержать бьющееся сердце, а в горло заполз вкус смерти. Всякий раз, когда я раньше испытывала подобную ярость, мои кости наполнялись гневным неудержимым сиянием. Но в этот раз свечения не было вовсе, только кровь кричала под кожей, пытаясь разорвать вены.

Солнечный свет, льющийся с поверхности воды, потускнел. Без дневного тепла стало еще холоднее, глубины моря посерели, затем почернели. Укус смерти пронзил мои кости и выпрямил позвоночник в жесткую линию. Я сжала кулаки и принялась дергать часы Нивена, пока не порвала цепочку, а затем закусила серебро между зубами. Рот наполнился соленой водой и кровью. Я достала нож и одним взмахом обрезала закрутившиеся вокруг шеи волосы Исо-онна, по неосторожности поранив и себя.

Я не была спокойной и беспристрастной, как жнец. Не была искусной и точной, как шинигами. Я воплощала саму смерть, истекающую кровью и гневом, такую лютую, что могла бы разорвать небо в клочья, осушить океаны и расколоть вселенную надвое.

Как только волосы отвалились от моей шеи, я перерезала локоны, связывающие ёкай с Нивеном. Множество прядей плавало в воде, напоминая тысячу жадных пальцев. Мне был отвратителен их вид, металлическая текстура, поэтому я хватала волосы в кулак и резала, резала, резала, резала и резала и отстраненно думала: не то же ли самое чувствовала Айви, когда кромсала мою косу? Локоны струились спутанным черным облаком, и чем больше я резала, тем больше разрасталась моя ярость.

Волосы, голос, кровь. Одна из этих вещей была сущностью Исо-онна. Неважно, какая именно: я заберу все.

Я одернула длинные рукава кимоно, чтобы не коснуться ёкай голой кожей, и полоснула крупные артерии на ее бедрах, запястьях и шее. Исо-онна не истекала кровью, пока время было заморожено, но я резала ее кожу гладко и легко, как масло. Затем я прижала нож к шее чудовища и долго пилила вверх и вниз. Плоть отделялась, мягкие ткани трахеи поддавались лезвию все сильнее, сильнее и сильнее, пока я не дошла до позвоночника. Твари будет очень трудно кричать с порванными голосовыми связками, булькающими кровью. Почему бы не растерзать ее? Разодрать на куски, омыть море алым и заставить заплатить. Вскрыть грудную клетку, вырвать душу, нарезать на кусочки и скормить рыбам.

Такова цена крови моего брата.

Лезвие застряло в позвоночнике Исо-онна. Я не смогла его вытащить и ударила чудовище по лицу так, что ее хребет затрещал, будто хворост. Я ломала вампиршу, пока в ней не осталось ни одной целой косточки, нож дрожал в моей руке, а зубы болели – так сильно я сжимала часы.