Ночь шинигами

Океан бурлил, а мое тело билось в конвульсиях. И только когда Исо-онна уже точно была мертва, меня накрыла теплая волна удовлетворения, по всему телу разлилось эйфорическое покалывание. Ведь я победила.

Я потянулась к Нивену. От моих рук остались лишь кости и ярко-красные вены. А что, если я разобью брата своим прикосновением, своим гневом? Той кошмарной частицей меня, из-за которой он оказался здесь?

Из горла вырвался жалкий звук, что-то среднее между рыданием и криком, остатки клокочущей ярости. Я прикусила часы… и они выскользнули из зубов.

Мир мгновенно окутался кровью.

Я ничего не видела за багровыми потоками, которые жалили глаза и лезли в рот, за клочьями черных волос. Океан наполнил вкус смерти, столь головокружительный, что я отплевывалась от воды и крови. Где Нивен? Где Исо-онна? Убила ли я ее?

Мою талию обняли чьи-то руки, я выхватила нож и порезала Хиро плечо, прежде чем поняла, кто это. Неконтролируемая дрожь все еще сотрясала меня. Дух-рыбак что-то прижал к моей руке. Я поняла, что это часы Нивена, но при всем желании мне не хватало сил заморозить время.

– Возьми его за руку, – бросил Хиро.

Отчего-то я отчетливо слышала голос в воде, как будто дух-рыбак выдыхал слова прямо в ухо. Течение унесло часть крови, и я увидела, что Хиро сжимает руку Нивена.

Я схватила брата за вторую руку и забила ногами. А сама непрестанно высматривала на дне ёкай, уверенная, что не завершила дело. Но когда кровь отступила, стало ясно: беспокоиться о чудище не стоит.

Исо-онна лежала на дне океана лицом вниз, между камней и водорослей. Ее неровно остриженные волосы развевало течение, тело окутывала адская красная дымка, до сих пор клубящаяся возле конечностей. Кровь, что долетала до нас, по вкусу была как дистиллированная смерть и жгла губы подобно цианиду.

Хиро четкими движениями забил ногами, всплывая. Мы вынырнули на поверхность, голова Нивена безвольно болталась на плече духа-рыбака.

– Отнеси его на сушу, – сказала я, с трудом удерживаясь над водой и выплевывая кровь, которая могла принадлежать брату, ёкай или мне самой. Хиро прижал Нивена и поплыл впереди меня к берегу. Пока я пробивалась сквозь бурные волны, дух-рыбак уже успел положить Нивена на песок.

Когда я сама выползла на берег, Хиро тряс брата, но тот не двигался. Рана на шее больше не сочилась, но мокрая кожа была страшно изуродована. Сколько крови мог потерять жнец? Я не знала, какое место в иерархии силы занимает Исо-онна, но определенно она сумела бы убить собирателя.

– Нивен! – Я обхватила лицо брата ладонями. – Нивен!

Затем приподняла его веко большим пальцем, но глаза брата закатились. Я прижалась лбом к его груди и представила себе другую вселенную, в которой Нивен решил сбежать со мной из Лондона, а я отказалась, потому что не желала подвергать его опасности. Но я сделала другой выбор, и мы попали в иную реальность.

Ярость испарилась, я ощущала себя опустошенной. Как вскрытая устрица, которую выскребли вилкой. Я сжимала рубашку Нивена, но плакать не могла, потому что внутри ничего не осталось. Печаль застряла в горле и мешала дышать. Хиро легонько погладил меня по спине, но его прикосновение казалось таким далеким.

– Прости. – Я уткнулась лицом в рубашку брата. – Прости меня, Нивен!

Он лежал, неподвижный и холодный. Я медленно села, все еще сжимая в кулаках его рубашку.

– Рэн, – позвал Хиро, продолжая гладить меня.

Я подняла взгляд, надеясь услышать про какое-то секретное японское зелье или, может, доброго ёкая, который исцелит брата.

Но дух-рыбак только притянул меня и обнял. Мои руки безвольно повисли, я уткнулась в его плечо, но всего этого было недостаточно, все это не имело значения.

Внезапно Нивен издал булькающий звук, повернулся на бок и выплюнул пенистую морскую воду. Я отцепилась от Хиро, почти оттолкнула его и опустилась на колени рядом с братом. Нивен дернулся и снова выплюнул розовую от крови воду. Открытые бледно-голубые глаза замерцали.

– Нивен! – воскликнула я, обхватывая его лицо.

Взгляд брата проследил за проплывающими облаками, а затем наконец опустился ко мне. Нивен моргнул несколько раз, глаза снова начали закрываться, но я влепила ему сильную пощечину.

– Ой, Рэн! – Он потянулся потрогать рану на шее, поморщился при виде крови на пальцах и снова посмотрел на меня.

Я обхватила брата и сжала так сильно, что тот застонал, но это не имело значения, ведь он жив, а значит, выздоровеет.

Дыхание сразу вернулось, и я с силой втянула соленый воздух. Каждый вдох выходил громким и захлебывающимся, будто я тонула на суше. Я вцепилась в Нивена, уткнулась лицом в его шею, чтобы чувствовать прохладное дыхание на своей коже. Он положил мне на спину руку, легкую, как опавший лист.

На языке вертелись тысячи слов, но я даже дышать толком не могла. Казалось, развалюсь на кусочки, кости вот-вот рассыплются, а внутренности разлетятся по камням.

– Все в порядке, – невнятно пробормотал Нивен. – Все хорошо, Рэн.