Ночь, сон, смерть и звезды

Он с удивлением обнаружил, что, хотя Таня Гейлин появилась в конторе сравнительно недавно, зарплату ей платили непомерную. Она, помощница графического дизайнера, получала почти столько же, сколько последний. Подведенные тушью глаза вперились в Тома, и наконец она из себя выдавила:

– Я… я не понимаю. Мистеру Маккларену… Уайти… вашему отцу… нравилось то, что я делала. Он лично нанял меня и всегда хвалил мои работы. Между нами было… – она помедлила, прежде чем решиться, – понимание.

– Вот как? Какого рода понимание? – Том старался сохранять вежливый тон.

– По… понимание. Между Уайти и мной.

Уайти. Не смей так фамильярно называть моего отца.

– Вы повторяетесь. Так какого же рода понимание?

Таня облизнула губы. Подбирая слова, сказала, что иногда Уайти просил ее задержаться в офисе после работы «и еще раз пройтись по художественному оформлению брошюры… сроки поджимают». В ее словах задержаться в офисе после работы прозвучал некий скрытый подтекст, в который Тому не хотелось вникать.

– Еще Уайти говорил: «Мне нравится стиль, в котором вы работаете, Таня».

– Вот как! Ну-ну.

– Незадолго до того, как ваш отец заболел, мы получили срочный заказ от компании «Сквибб» на брошюру… мы вместе над ней работали… и… было уже довольно поздно, и… – Таня захлопала ресницами и подалась вперед, – и Уайти сказал: «Почему бы нам не поужинать у „Лоренцо“…»

Она в нерешительности приумолкла, не отрывая от Тома глаз, в них читался одновременно страх и вызов.

– Это только один пример. Уайти потом еще не раз приглашал меня на ужин… и отвозил домой. Ему всегда нравилось то, что я делаю, – дизайн, макеты. Он потом отдавал мой макет редактору для устранения мелких погрешностей, но я ни разу не слышала от него критических замечаний. Он говорил: «Отлично! Таня, мне нравится ваш стиль работы». Он был настоящий джентльмен.

Том ее не прерывал. Чем молчаливее мужчина, тем разговорчивее женщина, тем бессмысленнее, необдуманнее говорит. Тщательно подведенные глаза Тани уже на мокром месте. Это не боль и не страх, а (как показалось Тому) обида и неприязнь.

Но вот и его очередь пришла.

– Таня, боюсь, что я не разделяю восторгов отца по поводу вашего «стиля». Я считаю, что ваша работа не соответствует уровню «Маккларен инкорпорейтед» и у вас было достаточно времени, чтобы подняться до наших стандартов. Поэтому, как я уже сказал, мне придется вас уволить.

Она продолжала на него таращиться с изумленно-оскорбленным видом.

– У вас есть в запасе три недели. Но вы не обязаны все это время появляться на рабочем месте.

Тому это не доставляло удовольствия. Никакого!

Да уйди ты уже, Христа ради.

Но Таня ожидаемо запротестовала:

– Уайти был моим другом, а не просто боссом. Он проявлял заботу. Мы друг друга понимали. Он меня расспрашивал про мою жизнь… про развод. Он был таким милым, так меня поддерживал. Когда я узнала, что он в больнице… это было настоящим шоком. Я пошла его проведать. Принесла ему цветы… иногда он мне дарил цветы в офисе… как будто на День святого Валентина… как бы в шутку… но очень красивые. Правда! Он был прекрасным другом, и мне его ужасно не хватает! Сердце мое разбилось, когда я узнала… чем кончилось. Ваш отец никогда, никогда бы меня не уволил… он бы сильно разгневался, если бы узнал, что вы делаете… как вы со мной обращаетесь… не давая мне никаких шансов… Том, ваш отец очень бы расстроился, он был настоящий джентльмен, так добр со всеми, так внимателен к чужим чувствам… он бы точно не одобрил ваше поведение!

Том сделал над собой усилие, чтобы не зажмуриться. Если эта женщина еще раз бросит ему с вызовом ваш отец, он за себя не отвечает.

– Я… я видела однажды вашу матушку. Она, конечно, не знала, кто я такая. Если я приду к Джессалин, она удивится.

Таня разошлась, утратила всякое благоразумие. Лицо ее покрыл неприглядный румянец.

– Это угроза, мисс Гейлин? Я правильно интерпретирую ваши слова?

Том говорил спокойно. Он твердо решил не выходить из себя, что часто с ним случалось в последнее время как с домашними, так и с незнакомыми людьми.

– Думайте что хотите! Уайти очень бы огорчился, если бы… если бы узнал, как вы со мной обращаетесь.

– Так все-таки это угроза? Вы намекаете, что могли бы вторгнуться в дом моей матери?

– Н-нет. Я этого не говорила.

– Но намекнули. Не так ли?

– Я… я не намекала.

– Вы не пытаетесь меня шантажировать? «Если бы я пришла к вашей матери…»

– Нет.

– Хорошо. Потому что если вы попытаетесь увидеться с моей матерью, если вы с ней заговорите о моем отце… вы об этом пожалеете, Таня. Я понятно выражаюсь?

Ее губы дрожали. Но она продолжала, как безрассудный ребенок:

– Джессалин, она что, какая-то особенная? Почему она глядела сквозь меня, как будто я не существую?

И тут она дала задний ход. Видя перед собой подобное лицо, так поступил бы любой ребенок.

– Извините. Я, наверно, не то сказала. Просто мне ужасно не хватает вашего отца. Он мне делал… называйте это «авансы»… А теперь все не так. Я это слышу от разных сотрудников.