Ночь, сон, смерть и звезды

Их не арестовали. Им не пришлось публично отвечать за свои действия. Внутреннее расследование «продолжается». Их адвокат озвучил откровенно лживые утверждения: действия полицейских против Джона Эрла Маккларена и Азима Мурти нельзя считать избыточными, они были продиктованы обстоятельствами, поскольку полицейские опасались за свою жизнь при столкновении с «агрессивными» и, возможно, вооруженными мужчинами.

Ничто не может пошатнуть эту защиту. Кроме Азима Мурти, других свидетелей инцидента не было. Тело Уайти кремировали без предварительного вскрытия, что ослабляло позиции истца, все основывалось на записях в медицинской карте и фотографиях отца в мобильном телефоне Тома, которые можно интерпретировать по-разному. Том умолял мать, чтобы та дала разрешение на вскрытие, но Джессалин разволновалась и сказала «нет». Это вызывало у него оторопь – и тогда, и сейчас. Мать, которую он так любит, из-за своей наивности и непонятной сентиментальности ослабила их позиции в судебном деле, в деле Уайти, так почему она даже не попыталась вникнуть в ситуацию? Том винил и себя. Он не хотел с ней спорить, еще больше ее расстраивать.

Хоули тогда предупреждал его: вы совершаете ошибку. Том все понимал, но не желал вступать в конфронтацию с матерью. И сейчас не станет ей выговаривать: мол, из-за какой-то женской щепетильности дело начинает разваливаться. Если вдруг зайдет разговор на эту тему, что бывает редко, он ей скажет про капитуляцию Азима Мурти. С нее хватит и этого огорчения.

Судебная тяжба похожа на трясину, да так и есть: ты делаешь первый шаг по собственной воле, а дальше от тебя уже ничего не зависит, тебя засасывает все глубже и глубже.

Все это Тому было известно, не дурак. Его профессиональная жизнь, как и отца, была связана с адвокатами. Невозможно делать большой бизнес, не окружив себя целой командой адвокатов, на которых приходится серьезно раскошеливаться.

Том все же не терял надежды, что в большом жюри присяжных будут сидеть граждане Хэммонда, вроде самого Уайти, что они проявят милосердие и вынесут обвинительный приговор убийцам. То есть суд все-таки состоится.

Дальше этого мысли Тома не заходили. Один внутренний голос торжествовал по поводу того, что Глисона и Шульца признают виновными в совершении убийства второй степени и приговорят к тюремному сроку; но другой внутренний голос, более трезвый и сдержанный, сомневался в таком исходе.

Цель уголовного преследования состоит в том, чтобы хотя бы посмертно восторжествовала справедливость, чтобы хэммондская полиция была наказана за свою жестокость и расизм. А целью гражданского иска будет не столько получить большую компенсацию, сколько поставить полицию на колени.

– Мне не нужны деньги, мне нужно, чтобы за смерть отца ответили виновные.

Сколько раз за последние месяцы Том произнес эти слова!

Этот иск стал его навязчивой идеей. Даже в офисе, несмотря на плотный график работы, он находил время на то, чтобы позвонить Баду Хоули и узнать, как подвигается дело.

– Относительно неплохо. Как говаривал Уайти, «могло быть гораздо лучше, но и гораздо хуже».

Самый дипломатичный ответ, чтобы выразить свою озабоченность и при этом ничего не сказать по существу.

Но положение отчаянное, необходимо переговорить с Азимом Мурти. Том искренне не понимал, как Мурти мог их предать… предать Уайти, к которому испытывал благодарность, твердо веря в то, что тот спас ему жизнь.

Хоули попытался отговорить Тома от прямых контактов с Мурти. Лучше вам и дальше общаться через меня, сказал он. Дело может кончиться разборками, и это будет ужасной ошибкой.

– Если он не захочет с вами разговаривать, не давите. Не устраивайте за ним слежку.

Том отчасти понимал адвоката.

– Мурти запугали. Он боится за свою жизнь. Вначале он обратился к вам, для чего требовалось особое мужество, но тогда он был на взводе и проявил беспечность, а сейчас, месяцы спустя, ему приходится жить с этой данностью, что совсем не просто. Поэтому, еще раз, не надо его подкарауливать.

Да пошел ты. Занимайся своим делом, тебе за это платят.

Бешенство разливалось по жилам, отчаянно пульсируя, как расплавленный свинец.

Том понимал, что после месяцев тщательного планирования у него из рук вырывают победу. Он страстно желал суда, публичного осуждения, на котором его отец снова оживет в памяти тех, кто знал Уайти Маккларена, и даже тех, кто его не знал. Он не сомневался, что этот день настанет – полицейские кругом виноваты, а Уайти поистине достойный и отважный мужчина. И не забудем о Мурти, молодом враче, которого они приняли за наркодилера и который стал ни в чем не повинной жертвой полицейской жестокости и расизма.

Чем дольше Том думал об этом деле, тем больше ему казалось, что все произойдет так, как изначально планировалось. Вероятно, Хоули не так понял Мурти, тот по-прежнему на нашей стороне.