Ночь, сон, смерть и звезды

Горячность, с какой доктор-индус говорил во время их первой встречи. Его благодарность Уайти за вмешательство. Его гнев в отношении копов… Это было так искренне! Тому хотелось его обнять как брата.

Но сколько Том ни набирал номер телефона Азима Мурти, ответом ему было молчание. Он оставлял сообщения – не перезванивали. Его мейлы улетали, как ракеты, в пустое пространство.

В конце концов Том подкараулил Мурти в больнице святого Винсента.

Увидев его в коридоре, молодой доктор заметно отшатнулся. Он сразу понял, чего от него хотят, беспомощно замахал руками и нервно забормотал, что очень занят. «Я сейчас не могу. Извините».

На лице печать вины и тоски. Но также и решимости. И Тому пришлось ретироваться. У него не было выбора: устрой он сцену, сразу вызвали бы охрану.

Вместо этого, пару раз позвонив на стойку регистрации, Том выяснил режим работы Азима Мурти и уже на следующий вечер поджидал его у служебного выхода, откуда было рукой подать до парковки.

Это называется «подкарауливать»? Том так не считал.

Подкарауливают люди иррациональные, психически неуравновешенные. Чаще всего отвергнутые любовники.

Увидев знакомца, Мурти попытался сдать назад, но Том его опередил, и они оказались лицом к лицу перед вращающимися дверями. Отталкивать человека, чтобы пройти, было как-то невежливо, и Мурти не стал этого делать.

Как вы могли отречься от данного вами слова? Как вы могли предать Уайти? Том задал эти вопросы без обиняков. Он не обвинял Мурти в обмане, в его голосе звучало искреннее непонимание, и он рассчитывал получить внятное объяснение.

Мурти уклончиво сказал, что ситуация сложная. Он уже не уверен, где истинная картина, а где его догадки, или выдумки, или видения. Он уже не готов поклясться в том, что видел, как Глисон и Шульц избивают и мучают шокерами отца Тома, не может со стопроцентной гарантией утверждать, что офицеры полиции, которых он видел на обочине автострады, – это те самые офицеры, которые будут сидеть в зале суда как обвиняемые.

– Я ведь лежал на земле. Голова разбита, глаза заплыли. Одна из барабанных перепонок лопнула, и я почти не слышал. Я с трудом различал полицейских. Никогда бы не узнал их в толпе. Если дойдет до суда и меня станет допрашивать их адвокат, он может меня заставить пройти тест на проверку зрения, и я его провалю – у меня от нервов слезятся глаза, я толком ничего не вижу, не разбираю буквы. Они обернут все против меня, обвинят в лжесвидетельстве! Я заглянул в уголовный кодекс, там прописаны страшные вещи. Том, вы уж меня простите, но я… я не могу давать показания!

Мурти говорил быстро, сбивчиво, при этом улыбаясь собеседнику, как если бы перед ним был осклабившийся пес, и, видя эту кривую улыбку, пес, скорее всего, зарычал бы с еще большей угрозой.

– Азим, подождите. Давайте поговорим…

– Хватит разговоров! Когда мы с вами говорили в прошлый раз, я не отдавал себе отчета в ситуации, в ущербности моих знаний. А сейчас осознаю. Я уверен.

– Вам кто-то угрожал? Все дело в этом?

Том нависал над хрупким индусом, нагоняя на него страх и не отдавая себе в этом отчета. Темные глаза Мурти расширились, заблестели, обнаружив белки над зрачками. Он уже не чаял свалить, почти бежал к своей машине на стоянке, а Том не отставал и все пытался его урезонить.

– Если я вам пообещаю, что вас никто не тронет, вы измените свое решение?

– Нет! Это все пустые обещания. До свидания!

– Азим! Подождите. Вы знаете, что мой отец спас вам жизнь, не так ли? Как вы можете теперь его предать? Вы же его не предадите? Азим?

– Пожалуйста. Я вам сказал… нет. Я тороплюсь, больше не могу с вами разговаривать. Все, что мог, я уже объяснил мистеру Хоули.

Том надвинулся на щуплого индуса. Он испытывал непреодолимое желание сграбастать этого коротышку и по-братски хорошенько встряхнуть, чтобы тот включил мозги. Мурти вскрикнул от ужаса, отпрянул и, едва не потеряв равновесие, грохнулся на переднее сиденье своего автомобиля, при этом случайно нажав на клаксон.

– Нет, нет, нет, нет! Я же вам сказал.

Глаза у Мурти округлились, словно перед ним был монстр. Это кто монстр? Том?

Но деваться некуда, и Том его отпустил. Не устраивать же физические разборки, публичную сцену. Он стоял, совершенно беспомощный, наблюдая за тем, как Азим Мурти, его единственный свидетель, можно сказать, брат-предатель, выруливает зигзагами с парковки на своем компактном серебристом «ниссане» и вскоре пропадает из виду.

* * *

– То, что я могу сделать, я сделаю.

Освобожу мать от бездомного кота, вторгшегося в ее жизнь из ниоткуда.

Том уже не первую неделю слышал от сестер, что Джессалин приютила приблудного четвероногого, получившего загадочную кличку Мэкки. Тому еще предстояло встретиться с ним лицом к лицу, поскольку, заезжая к матери, он не заставал кота дома; лишь однажды, зайдя на кухню и окликнув Джессалин, он вздрогнул от неожиданности: мимо него промелькнула размытая тень, донесся поспешный скрежет когтей по половой плитке, и тварь сбежала через полуприкрытую заднюю дверь.

Остался лишь кошачий запах, который ни с каким другим не спутаешь.