Ночь, сон, смерть и звезды

Не только в школе. Не только на парковке, или в учительской столовке, или (фу!) перешептывающиеся, пока их ученики заполняют аудиторию, – везде: в городском кафе, в торговом центре, в очереди перед кинотеатром. Они были так заняты собой, что не замечали тайной наблюдательницы, но однажды, в молле, все-таки заметили ее и радостно помахали: «Хей, доктор Маккларен!», что Лорен сочла хамским вызовом. А когда она прошла мимо, они наверняка над ней потешались.

Что он в этой Рабино нашел? Каланча с покатыми плечами, нескладная и некрасивая. Часто губы не накрашены, и рот напоминает бесцветного слизня.

Она же тебя опустит до себя, Марк. Уже опустила.

Что скажут ученики! Их это должно шокировать, деморализовывать.

В интернете тролли-подростки не знали жалости. Единственное, что их волновало, – это секс, его отклонения и нелепости. А когда сексом занимались взрослые, вроде их учителей, ими это воспринималось как нечто похабное и непростительное.

«Мужчины дураки. Они думают гениталиями. Даже самые умные». (Кто это сказал? – подумала Лорен. Уж не я ли и сказала, будучи не в духе?)

В конце концов она не выдержала. Вызвала Марка Свенсона в кабинет.

На этот раз молодой учитель выглядел настороженным, как загнанный зверь. От его мальчишеской улыбки не осталось и следа. С некоторым удовлетворением Лорен про себя отметила, что лоб его чем-то испачкан, а брюки защитного цвета помяты. Хотя, если верить доходившим до нее слухам, «мистер Свенсон» по-прежнему оставался популярным учителем и консультантом-энтузиастом школьного ежегодника, у Лорен зародились сомнения в справедливости подобных оценок и того, что называется расплывчатым словом «характер».

По окончании прошлого учебного года она дала Марку Свенсону высокую оценку. В этом году у нее могут возникнуть вопросы, а уж в том, как она оценит работу Одри Рабино, сомневаться не приходилось. Собственно, до конца учебного года еще далеко, а Лорен уже набросала скупую и безжалостную характеристику нахальной учительницы истории.

Она начала серьезным тоном, без упреков, без придирок, с озабоченностью, свойственной другу: догадывается ли Марк, почему его вызвали? Он отрицательно покачал головой, и тогда она сказала:

– Я испытываю неловкость, Марк. Мне бы не хотелось поднимать эту тему. Но к сожалению, до меня доходят слухи, что вас часто видят вместе с некой молодой женщиной, учительницей истории, и многие люди испытывают чувство неловкости. Наши общие коллеги выражают озабоченность, которую я разделяю, что школьники, видящие вас вместе, «отпускают комментарии»… вы сами можете догадаться, какого рода. Наши ученики позволяют себе всякие вольности в сексуальных вопросах, порой довольно подлые.

Словно делясь конфиденциальной информацией, Лорен понизила голос, который слегка дрожал. У Марка Свенсона было такое лицо, словно директриса уже перегнулась через стол и сейчас влепит ему пощечину. Лорен даже стало его немного жалко.

– Кто говорит и что именно? Про меня и Одри?

– Самые разные люди. Ваши коллеги, ваши ученики.

– О господи. Не знаю, что и думать…

– Это нарушение внутренних правил – встречаться с коллегой. Нехорошо. Понятно, что это вызовет разговоры. Породит шутки.

– Шутки? Но почему? Мы с Одри просто…

– Как я уже сказала, встречаться с коллегой нехорошо. Это недальновидно и с вашей, и с ее стороны. Буду с вами откровенна, Марк. Ваши коллеги считают, что Одри Рабино умаляет вас в глазах окружающих. Она не ваш тип.

– Что? Это уже чересчур!

– Но люди так говорят. Люди, чье мнение вы уважаете, ваши коллеги, которым небезразлична ваша репутация.

– Но кто может такое говорить про Одри? Она такая милая… ее все любят. Что плохого в том, чтобы с ней дружить… встречаться…

– Вы с ней спите?

Марк уставился на директрису, словно потеряв дар речи.

– Так говорят, Марк. Прежде всего подростки.

Марк, огорошенный, не знал, как ответить, просто пробормотал, что ему лучше уйти, этот разговор для него неприятен…

– Еще бы! – с горячностью воскликнула Лорен. – Для меня тоже. Почему я вас и пригласила.

– Такие вопросы… мне кажется, это… непозволительно, доктор Маккларен. Моя частная жизнь, и вы не имеете права…

– В ваших интересах, Марк. Я завела этот неприятный разговор исключительно в ваших интересах, поскольку, кажется, вы ослеплены… сексуально озабочены упомянутой женщиной.

– Но это же просто смешно. Нет ничего плохого в том, что мы с Одри видимся… не важно как…

– Включите здравый смысл, я вас прошу. Вы на два года старше, чем Рабино. В ваших отношениях могут усмотреть принудительный характер.

– Принудительный? Каким образом? Одри не моя ученица и не член администрации. Она такой же штатный преподаватель, как и я. Я не могу ни к чему ее принудить. Она мой близкий друг.

Мой близкий друг — прозвучало настолько жалко, что вызвало у Лорен дополнительное раздражение. У него есть хоть какое-то чувство гордости?

– Марк, это просто недальновидно с вашей и с ее стороны – так себя вести на публике. Подростков нельзя обмануть, они все видят.