Ночь в Новом Орлеане

– А ты откуда знаешь? – спросила валькирия.

– Я рассказала, – призналась Чарли, – а разве нельзя было?

– Просто, я думала, что это приключение останется между нами. Будет чем-то нашим. Чем-то, что принадлежит только нам обеим. То, о чём знаем только мы.

– Зачем это? – спросила Чарли и прикусила язык.

– Зачем?! – возмутилась её собеседница и сделала такое выражение лица, что готова была прямо на месте разорвать Чарли на части и съесть без соли.

Я, почуяв напряжение, решил успокоить разгневанную воительницу.

– Так, успокойтесь! Я вам не помешаю, тем более, я и так подозревал о его существовании и о городе. Так что, успокойтесь обе. Немедленно!

Я сказал это, повысив голос. И сам удивился своему смелому поступку. Обе, как и я, были обескуражены моему поступку. Поэтому, Джесс отложила вендетту и допила свой кофе.

Все снова замолчали и в этой тишине, все чашки опустели. Тогда Чарли предложила:

– Давайте пить чай. В чае растворяются все проблемы.

Все закивали, и тогда мне оставалось сказать лишь:

– Дорогие гости, зачем вы собрались здесь?

Они молча опустили головы, даже Чарли забыла про свой чай. Тогда, повторил:

– Для чего вы собрались здесь? – я попытался придать своему голосу максимального спокойствия, но спокойствие иногда звучит угрожающе, чем гнев.

– Потому что нам больше не куда было идти, – сказала Джесс, – ой, извините, даже не подумала, что говорю и сказала какую-то глупость.

– Это не глупость, а правда, – вставила свои пять копеек Лида, – мы до того были подавленны своим безразличием, что даже не понимали, что делать дальше и куда податься в своем безумии.

– Но у меня не сумасшедший дом! – возразил я.

– Тогда, почему мы здесь?

Этот вопрос поставил меня в угол.

За окном уже царила мгла. Не давали ей поглотить мир лишь тысячи огней, зажженные людьми.

– Вы хотите сказать что-то еще? – то ли к себе, то ли к гостям отозвался я.

– Нет. Мы пришли молчать. Здесь можно молчать за чашкой чего-то горячего и это уже будет похоже на самый душевный разговор, – ответила Чарли.

Я понимающе кивнул, а Чарли продолжала делать чай. Когда он был готов, все наши мысли растворились в его теплоте…

Я и не помнил, когда лег спать, но то, что я проснулся после очень долгого сна без сновидений, был факт неоспоримый. Рядом со мной всё еще спала Чарли. Я посмотрел на часы: 7.03 – самое время начинать. А что начинать – уже вопрос настроения. Вот лично я тогда решил начать готовить завтрак и специально закончил его до пробуждения Чарли, чтобы сделать ей приятное, а по пути, попытаться вспомнить, что же было после того, как я сделал первый глоток чая. По вкусу он был вполне нормальным. Ни снотворного, ни магии, которая отчаянно пытается ворваться в и так чертовскую жизнь. Разве что, на упаковке из-под чая была надпись: «Каждому, кто выпьет и насладится, дополнительный год к отведенному сроку с обязательным условием: потратить его исключительно на чудеса». Ну, в этом можно было и не сомневаться.

Но как не крути, вспомнить я никак не мог. Я не помнил ничего, будто бы какой-то разрыв во времени и оно сочло нужным вообще пропустить все эти действия и мысли. Все эти моменты были безвозвратно потерянны во времени, практически, без шансов вернуться обратно. Как и жизнь.

Единственной надеждой утолить моё любопытство было то, что возможно другие свидетели тех событий всё еще что-то помнят. Я знал, что если я что-то забыл, то это что-то обязательно было чем-то важным. Со мной всегда так.

На завтрак я приготовил вальфдорский салат, правда, без сельдерея, он закончился. Еще я пожарил два яйца, посыпав их щепоткой корицы, щепоткой соли и щепоткой красного, острого перца. Одно яйцо оказалось двойным, это наудачу. А в стакан налил свежевыжженный, апельсиновый сок.

Полусонный ангел встал со своей кровати, надел белый халат и медленно, босыми ногами, продвигался на кухню, манимый запахом яичницы, как он любит. К его приходу были готовы и стояли во всеоружии: в фартуке со сковородкой в руках. Это чудовище, внутри которого сидел мой нежный, ласковый зверь, сонно улыбнулся улыбкой без макияжа, без единого слова, сел за стол.

В этот же момент ей были поданы блюда, которые она, бедненькая, пожирала, не распробовав даже вкуса. Это обижало меня, ведь я старался.

Как только весь мой труд оказался у Чарли во рту, только тогда она наконец-то проснулась и сказала:

– Как вкусно. А главное, как неожиданно!

– Спасибо, для тебя старался, а теперь, будь любезна, помой посуду, вымой пол. Я приготовил для тебя целый ящик грязного белья. Сходи в магазин: список на холодильнике. И не забудь протереть окна. Целую, пока.

И быстро открыл дверь, заранее одевшись, я выбежал, пока на меня не обрушился град женского гнева.