Ночь в Новом Орлеане

И тут, моя память подвели меня и я вспомнил. Это был бог музыки в эстонской мифологии. От этого мне стало не по себе.

– И всё это из-за некроманта? – спрашивает бог музыки.

– Ну, а из-за кого ещё? – обидчиво ворчит его собеседник, – он мне и раньше не нравился. Еще до того, как узнал о его существовании. А теперь, просто… ну, ты понимаешь. Ну нельзя так со мной. Я же хрупкий.

– Мало ли, что могло с тобой случиться.

– Армия Олимпа повержена. Асы заперлись в Асгарде. И не представляю, какая сила нужна для того, чтобы Один встал в наши ряды. А Иисус, впервые на моей памяти, окружил себя ангелочками и пускает к себе только Аллаха. Конечно, что ещё может быть со мной не так?!

– Признай, могло бы быть и хуже.

– Да куда ещё хуже.

– К примеру, некромант, вместо того, чтобы заставить олимпийцев отступить, перебил их всех. Потом, разделил бы свое войско. Половину бы отправил на Асгард, вторую на Эдем. И сейчас пробил бы оборону Одина и Иисуса.

– И такое могло быть? – он резко повысил голос, полный нескрываемого ужаса.

– Могло бы быть ещё хуже.

– Да как???

– Он мог бы быть сейчас здесь.

Знали бы они. Но при этих словах, чудак в смокинге чуть было не упал в обморок. Но Ванемуйне успел его схватить и привести в чувство.

– Да успокойся ты, Сергей, лучше, чем терять сознание, о того, чего нет, делай то, что нужно. А что не нужно делать не нужно.

Я засмеялся. Оказывается, эстонское божество читало Алана Милна, а точнее, его «Вини Пуха». Вспомнил детство, называется. А потом понял, что засмеялся вслух.

Оба уставились прямо на меня. Подумал, что всё. Дни мои сочтены, потому что сейчас меня испепелят два сумасшедших божка. Но никакой реакции с их стороны так и не последовало. Сначала обиделся, дескать, как так, что на меня и внимания не хотят обращать?! Затем понял, что они меня не видят и не слышат.

Чудесно.

– Какой-то ты ранимый, – продолжал Ванемуйне, – знал бы, предпочёл вообще с тобой не встречаться.

– Это я ранимый! – закричал он, – ты такой беззаботный. На всё тебе по-фиг, вечно я должен всё расхлебывать за нас обоих. Я не могу просто так успокоиться!

– Зря ты так говоришь. На меня положено ничуть не меньше обязанностей. Просто я отношусь к ним по-другому. Если к важным делам относиться, как к шутке и делать их с улыбкой, то может получиться совсем неплохо, и даже лучше. И стресса меньше, и нервов. А у нас нервы, сам знаешь, не железные.

Его собеседник медленно приходил в норму.

– Так, значит, олимпийцы отступили и показали всю свою беспомощность перед некромантом, – его лицо побледнело, но он выдавил из себя улыбку и кое-как продолжил, – олимпийцы, асы, крылатая эдемская нечисть и вот мы, все оставшиеся, сейчас разобщены. Не самое подходящие время, чтобы противостоять столь сильному врагу. Могу себе предсатвить, ка кон сейчас видит у себя в палатке и с армией лучших стратегов всех времен готовит атаку.

Или спокойно спит, – мысленно добавил я, – и видит очень странный сон про двух озабоченных чудиков. Эх, жизнь-жестянка.

– Вот бы в старые времена, – продолжал всё тот же, – тысячу лет назад, когда все мы были едины и могли дать хороший бой, выступить единым фронтом. Тогда бы, его армия давно лежала в земле.

– Но в прошлый раз всё было почти точно так же и мы победили.

– Какой ценой.

– Победа стоила того.

– Возможно, но кто тебе сказал, что всё будет точно так же, как в прошлый раз?! Некромант стал опытнее. Его армия – намного больше. Мы – слабее. Если стены Эдема падут, но все остальные потеряют всякую надежду. Нет, мой друг, перед лицом столько опасного врага, мы, все до единого, должны позабыть старые обиды и объединиться, с тобой или без тебя.

– Какие красивые слова! – его собеседник засмеялся, так, что почти не упал на пол, – а теперь, попробуй это сделать! Силенок объединить их, не хватит, ни у тебя, ни у меня, не у нас обоих вместе взятых, да ещё и в кубе!

– Это правда, но ведь есть какой-то способ? Его не может не быть.

– Конечно есть, правда, понятия не имею, какой.

– А почему нам нельзя не атаковать врага, – призадумался Сергей, – подождать, пока он сам не сделает первый шаг, разобраться в его мотивах. Понять, куда он хочет ударить. И хочет ли он ударить вообще.

Может, он просто хочет кофе и кроватку, – подумал я.

И тут же словил два любопытных взгляда, направленных в мою сторону. Они так пристально поедали меня взглядами, что мне стало неловко. А вдруг, я без одежду?

Теперь, я в точности понимаю, что означает, «смотреть, как баран на новые ворота».

У них были такие смешные, обескураженные лица, на которых так и читалось: «Что? Что ты здесь делаешь? Тебя здесь быть не должно! Это невозможно! Да как же так?!».

– Что?.. Кто ты? – неожиданно придя в себя, просил Ванемуйне.

Несмотря на удивление, в его голосе слышалось явное безразличие, которое, как известно присуще многим богам. А так же спокойное отношение ко всему, что происходит в мире. Свой человек. То есть, бог.