Ночь ведьмы. Книга первая

– О да. Мы знаем правду о падении Бирэсборна, – говорит она. – Наш последний ковен в этой части света. Последний шанс найти чемпионов, которые могли бы противостоять внешним угрозам. Остальные ведьмы, которым удалось сбежать к Источнику, которые преодолели защитный барьер, сломлены, ранены и не способны выстоять в бою, не говоря уже о том, чтобы стать нашими чемпионами. Бирэсборн был последней надеждой во всех отношениях, и одним глупым поступком ты уничтожила все.

Слезы текут по моим щекам. Почему эта богиня была покровительницей моей матери? Она – воплощение самых ранящих слов мамы, брошенных в мой адрес, уроков, выговоров и грубых приказов. И она права. Во всем. Я едва держусь на ногах под гнетущей тяжестью чувства вины из-за того, что произошло с Бирэсборном, и, услышав теперь, как она говорит то, что уничтожало меня все это время, я понимаю, что с моих губ срывается жалобный всхлип.

Я зажимаю рот руками, пытаясь подавить его, пытаясь утихнуть. Но боль нарастает, печаль и агония, и я снова падаю на колени, рыдая у ног Матери, как ребенок.

Всхлипывая, я наклоняюсь вперед.

– Почему вы не помогли нам? – Я издаю стон, несчастная и разбитая. – Почему не остановили все это?

Я не понимаю, насколько смелы мои вопросы, пока не задаю их.

Почему судьба Бирэсборна полностью зависела от меня?

Почему, если богини знали, что мы остались последним ковеном, они не вмешались и не помогли?

Почему мама не сказала, что Дитер поддался искушению дикой магии, что он стал опасным, не сказала, что его изгнали не из-за семейных разногласий, а из-за того, что он представлял угрозу?

Когда я поднимаю взгляд на Перхту, слезы застилают мне глаза и я не могу рассмотреть ее, ее переливающееся голубое платье и перламутровые глаза.

Она поджимает губы, в ней разгорается ярость.

– Чемпионы повинуются. Они не задают вопросов богиням.

– А что с лесным народом? – Теперь мой голос звучит жалко, он слабый и дрожащий. – Эти ведьмы не могут быть вашими чемпионами?

– Они являются защитниками Начального Древа и магии. Они не участники мира смертных. Будучи чемпионом Хольды, ты пойдешь к Источнику и будешь делать то, что нужно лесному народу, чтобы исполнить мою волю и волю моих сестер.

Я замираю, ожидая, что она скажет что-то еще, надеясь, что она даст мне что-то, что усмирит бурю замешательства и сомнений, которые ее слова во мне вызвали.

Богини знали, что мы страдаем, и ничего не предприняли, чтобы остановить охотников, пока мы не остались единственным ковеном – и даже тогда они выбрали чемпиона, который был ребенком.

Моя мать знала, что Дитер опасен. И все же скрывала от меня правду о том, кем он был.

И Хольда. Хольда разговаривала со мной годами, но так и не открыла, кто она на самом деле. Она позволила мне поверить, что она – дикая магия. Почему?

«Почему?»

Перхта закатывает глаза.

– Дитер приближается к Источнику. У нас нет времени перечислять все твои ошибки. Тебе повезло, дитя. Если бы все зависело от меня, тебя бы изгнали, отлучили от Источника и прогнали, как твоего брата.

– Даже зная, во что это его превратило?

Ноздри Перхты раздуваются.

– Ты согласна стать чемпионом Хольды?

– Я смогу поговорить с ней? – Я тру тыльной стороной ладони по носу, приходя в себя, находя силы, о существовании которых и не подозревала. – Так просто?

Перхта закатывает глаза. Это так похоже на то, как мама выражала недовольство мной, что на моих губах появляется тень улыбки. Но в раздражении Перхты нет ни капли любви. Только контроль.

– Разве ты не разговариваешь с ней? Или она, во всяком случае, с тобой разговаривает. Просто ответь сейчас, и да, ты сможешь поговорить с ней. Если… – Перхта наклоняется вперед, пронзая меня взглядом небесно-голубых глаз, – ты согласишься принадлежать ей.

Я пожимаю плечами:

– Да. Я согласна.

Не знаю, что это означает, как все изменится. Я все равно буду сражаться с братом. Все равно остановлю хэксэн-егерей.

Но как насчет дикой магии? Значит ли это, что я принимаю и дикую магию?

Мне нужно поговорить с Хольдой. Нужно услышать от нее, что все это значит, почему она выдавала себя за голос дикой магии.

Перхта выпрямляет спину, складывая руки на колене.

– Отлично. Но знай, Фридерика Кирх, что в тот момент, когда ты подведешь мою сестру, я буду первой, кто выпотрошит тебя. Я наблюдала за тобой и видела, как ты играешь с нашими правилами и традициями. Не выходи за рамки.

Я вспоминаю те недели, когда Дитера только изгнали из Бирэсборна. Как мама плакала, и я тоже рыдала.

Она изгнала его по приказу Перхты. Потому что Богиня-Мать выбрала мою маму, и поэтому та повиновалась ей во всем.

Многое остается неясным, но я отказываюсь общаться с этой богиней дальше.

Перхта поднимает руку и щелкает пальцами.