Ночь ворона, рассвет голубя

– Амбика, есть много вещей, о которых я должен тебе рассказать.

– Меня зовут Катьяни, – сказала она сквозь стиснутые зубы. Ее горло горело, а конечности болели. Она бы не отказалась от еще одного стакана воды. Но она скорее умрет, чем попросит об этом.

Он сделал пренебрежительный жест рукой:

– Это то имя, которое тебе дала она. Лживая, вороватая королева Чанделы. При рождении тебе дали другое имя – Амбика. Я-то знаю. Ведь это я его выбрал.

Она уставилась на мужчину. Вода, – подумала она. Видимо, то, что он ей дал, вызывало у нее галлюцинации. Потому что ей показалось, что она узнала этого человека. Она помнила его по картине из книги о правителях Бхарата. За исключением того, что на картине он выглядел более жестоким. Его глаза были холоднее, рот кривился в усмешке. Внешнее отражало внутреннее.

– Шамшер Сингх, – медленно произнесла она. – Регент Малвы.

Он улыбнулся и поклонился:

– К твоим услугам, внучка.

Внучка? У нее закружилась голова. Она ухватилась за край ковра и наклонилась, готовясь к тому, что ее стошнит. Но ничего не произошло.

Он похлопал ее по спине:

– Действие яда должно пройти примерно через час. Может, мне следовало отложить этот разговор на потом, но дорога каждая секунда.

Она вытерла лицо тыльной стороной ладони и прислонилась к брезентовой стене, пытаясь отдышаться.

– Ты назвал меня внучкой.

Внимательно за ней наблюдая, он кивнул:

– Ты дочь моего сына. Моего сына, который пятнадцать лет назад, вместе со своей женой и сестрой, был убит во время нападения на наш дворец.

– Нет.

Она помассировала лоб. Почему этот мужчина ей лгал? Чего он надеялся добиться?

– Мои родители погибли, сражаясь за Чанделу.

– Я не знаю, что хуже, – сказал он, свирепо глядя на бабочку у нее на шее. – Ложь, в которую тебя заставили поверить, или те мерзкие узы, которыми она связала тебя, сделав вечной заложницей.

Катьяни прикрыла глаза рукой, чтобы не смотреть на мужчину, но она не могла не слушать то, что он говорит.

– Она сделала это, чтобы спасти меня. Я была так больна, что чуть не умерла.

Он схватил ее за руку и мягко потянул к себе:

– Амбика, посмотри на меня. Мне очень жаль. Я ждал этого момента пятнадцать лет, но не могу дать тебе даже еще одного часа, чтобы прийти в себя. Ты знаешь, почему мне пришлось так долго ждать, чтобы тебя спасти? Потому что узы, которые она наложила, были нерушимы до тех пор, пока ты не достигнешь совершеннолетия. И пока тебе не исполнилось восемнадцать, у меня не было никакой надежды тебя освободить.

Она вырвала свою руку из его. Это была какая-то жестокая психологическая уловка. Она и сама изучала методы эмоциональных пыток, которые лишали заключенных способности понимать, что реально, а что нет. Ей лишь нужно было выяснить, каковы его мотивы.

– Ты мне не веришь, – вздохнул он. – Я должен был это предвидеть. Она забрала тебя, забрала твои воспоминания, сделала тебя своей телохранительницей. Что они рассказали тебе о войне, Амбика? Что Парамары были такими жадными, что решили заполучить территорию Чанделы? Посмотри на любые довоенные карты, что еще остались в Бхарате, и ты поймешь, что это ложь. Гуна и Лашкур раньше принадлежали нам.

– Ты лжешь.

Она обхватила себя руками, стараясь не дрожать.

– Почему меня оставили в живых? Чего ты хочешь?

– Я хочу отвезти тебя домой, – просто сказал он.

– Ты разрушил мой дом.

Образы разорванных конечностей и крови, бьющей фонтаном из перерезанных артерий, промелькнули перед ее глазами. Отвратительный хруст ломаемых костей, глухой стук дубинок, опускающихся на беззащитные головы. И безжизненные глаза Айана, пусто смотрящие на нее с неузнаваемого лица. Она подавила всхлип и попыталась сосредоточиться.

– Ты привел яту во дворец. Как тебе удалось заставить их работать на себя? Как тебе удалось разрушить чары?

– У нас еще будет время, чтобы это обсудить. Сначала мы должны освободить тебя от этой женщины.

Он встал и щелкнул пальцами.

Ткань, закрывающая вход в палатку, распахнулась, и вошли два солдата в форме Парамаров. Вдвоем они тянули по полу женщину, держа ее за голые руки. Ее голова свесилась вперед, спутанные волосы покрывала кровь, сари висело безвольными лохмотьями, а все элегантные украшения исчезли.

Катьяни с трудом поднялась на ноги, подавляя крик. Она бросилась вперед и опустилась на колени рядом с королевой, прижимая к себе ее покрытое синяками лицо.

– Ваше Величество.

Она сморгнула слезы.

«Я потерпела неудачу. Мне жаль».

Хемлата подняла голову и устремила горящие глаза на Катьяни.

«Тогда исправь все».

– Освободи мою внучку от нечестивых уз, которые ты наложила на нее, – раздался холодный голос Шамшера. – И я оставлю тебя в живых.

Хемлата издала наполовину смешок, наполовину всхлип – скрежещущий звук, которого Катьяни никогда раньше от нее не слышала.

– Ты убил моего сына. Ты думаешь, я тебе ее верну?

Ноги Катьяни подкосились, удивление пронзило ее насквозь.

– Это же неправда, – сказала она, запинаясь. – Это не я. Я не его. Скажите мне, что это неправда, Ваше Величество!