Ночи дождей и звезд

Затем зазвучал куплет из немецкой песни «Tannenbaum»[6], и Эльза тоже заплакала, не скрываясь.

– Это Вонни, моя приятельница, их научила, – прошептал Томас.

– Что ж, передай ей, что она с успехом разбила нам сердца, – тихо ответил Дэвид.

Когда прихожане вышли из церкви и приготовились пройти небольшой путь до кладбища, Эльза заметила Фиону. Та стояла рядом с Вонни и детьми, у всех – по охапке полевых цветов. Фиона крепко держала за руки двух малышей.

– Новый день – новый сюрприз, – удивился Томас. – Кто бы думал, что Вонни убедит ее помочь.

– Наверное, Фиона хочет отвлечься от проблем с Шейном, – решила Эльза.

Йоргис выступил с заявлением. Во время отпевания на кладбище семьи погибших хотели присутствовать без посторонних. Они благодарили людей за проявленное сочувствие, но теперь им нужно побыть наедине с близкими. Владельцев кафе и ресторанов просили снова открыть свои заведения и продолжить работу. Скорбящие родственники были уверены, что их поймут.

Съемочные группы неохотно согласились. Спорить по такому поводу явно не стоило. Дети в сопровождении Фионы и Вонни направились к небольшому кладбищу, где среди старых надгробий и разрушающихся оградок ждали вскопанные могилы.

– Безумный день, а ведь мы с вами даже никого не теряли, – вздохнул Томас.

– Я сейчас не хочу быть одна, – взмолилась Эльза.

– Могу угостить тебя в гавани стаканчиком рецины и тарелочкой каламари с оливками. Во всех ресторанах уже расставляют стулья, – предложил Томас.

– Я думаю, Эльзе будет спокойнее не на виду, – возразил Дэвид.

– Конечно, совсем забыл! Слушай, у меня дома, над сувенирной лавкой, найдется хорошая охлажденная рецина.

Их компания не хотела расходиться, и предложение Томаса тут же было принято.

– Как бы нам сообщить Фионе, куда мы идем? – задумалась Эльза.

Дэвид засомневался:

– Вместе с Фионой может явиться и ее «любовничек», как назвал его Томас.

– Нет, он, кажется, все еще за решеткой, – сказал Томас. – Так что, хорошо я придумал?

– Очень хорошо, – улыбнулась Эльза. – Я только зайду домой и возьму платок на случай вечерней прохлады. На обратном пути загляну за оливками к Янни и тут же побегу к тебе. – Она выглядела довольной тем, как все устраивалось.

Вскоре Томас уже наводил порядок в своей гостиной и расставлял бокалы. Дэвид слонялся по комнате, рассматривая книги.

– Ты привез все это из Калифорнии? – спросил он удивленно.

– Нет, многие из них принадлежат Вонни. Знаешь, я бы так хотел, чтобы Вонни ночевала в квартире…

– Чего?

– Она спит там, в конце двора, где сарай, куры и черт знает что еще.

– Быть не может! – И Дэвид изумленно оглядел полуразрушенную халупу.

Еще какое-то время они непринужденно болтали, доставая бумажные салфетки и маленькие тарелки. В конце концов Дэвид произнес то, о чем они оба думали:

– Долго Эльза ходит за оливками, не правда ли?

Повисла длительная пауза.

– Я так полагаю, она его все-таки встретила, – вздохнул Томас.

– И ушла с ним, – продолжил Дэвид.

Выходя из бакалеи Янни, Эльза увидела Дитера. Тот разговаривал с Клаусом, главным оператором, и поглядывал на часы. Эльза знала, что если бы они не сумели дождаться медленного парома до Афин, то влегкую наняли бы вертолет.

Все фото и тексты они уже наверняка переслали в Германию по Интернету.

Она метнулась обратно в дверь бакалеи, но замешкалась.

И тут Дитер увидел ее.

Она смотрела, как он бежит к ней, расталкивая людей на узкой улице.

– Эльза! Эльза!

Он весь покраснел, глаза его блестели. А она уже и забыла, что он красив, как Роберт Редфорд в молодости.

Спастись было негде: Дитер нагнал ее.

– Дитер? – неуверенно произнесла она.

– Эльза, дорогая, почему ты здесь, зачем ты сбежала? – Он замер, взяв ее за плечи, любуясь и упиваясь ею.

Все попытки Эльзы высвободиться прошли незамеченными. Но Клаус, вероятно, и так все знал. Как и половина телеканала.

Эльза ничего не ответила, лишь молча взглянула в невозможно голубые глаза Дитера.

– Клаус слышал, что ты якобы здесь. Журналисты других телесеток заметили тебя еще вчера, но я им не поверил. О моя дорогая, моя милая Эльза, как же здорово, что я нашел тебя!

– Ты меня не нашел, – покачала она головой, – ты вообще случайно на меня наткнулся. Мне надо идти.

Клаус, как ей показалось, незаметно отступил назад: он явно не хотел ввязываться в любовную ссору.

– Эльза, не смеши. Ты бросаешь работу, бросаешь меня, ничего не объясняя… Думаешь, нам нечего обсудить? – Дитера переполняли эмоции; она еще никогда не видела его таким расстроенным. – Клаус, я останусь на ночь, а вы езжайте, завтра я позвоню.

– Дитер, умоляю, не нужно оставаться здесь ради меня. И учти, если попытаешься увести меня или угрожать, клянусь, я вызову полицию. Вчера одного уже посадили за насилие по отношению к женщине. Уверена, в его камере еще полным-полно места.

– Угрожать тебе, Эльза? – изумился он. – Да я бы никогда!.. Я люблю тебя, Эльза, и разве это настойчиво, безрассудно с моей стороны – просить тебя ответить, почему ты меня бросила? Бросила, не сказав ни слова!

– Я все тебе написала.