Ночи дождей и звезд

Она все предлагала и предлагала деньги, но их мать все качала и качала головой. В конце концов мужчина в смешных штанах (он, должно быть, был миллионером, раз мог целыми днями разъезжать на такси!) настоял, чтобы их мама взяла пару банкнот. И гости уехали.

Только Вонни осталась выпить кофе с их матерью, но что-то в их лицах давало понять, что детям не стоит присутствовать за кухонным столом.

– Я побуду пару дней, пока не соберусь с силами, – пообещала Фиона, увидев прекрасную квартиру Эльзы.

– Я рада твоей компании, – заверила ее Эльза, вынимая из холщовой сумки, встряхивая и развешивая одежду Фионы. – Здесь у меня утюг, позже можно будет все погладить.

Фиона взглянула на кремовое льняное платье и темно-синюю курточку Эльзы, сохнущие на балконе.

– Эльза, какая же ты собранная: только вчера ты была в этом на похоронах, а сегодня все уже выстирано!

– Этих вещей я больше не надену, но хочу отдать их кому-нибудь, вот и постирала, – спокойно ответила Эльза.

Фиона опешила:

– Но, Эльза, это ведь твой лучший наряд – он, должно быть, стоил целое состояние! Разве можно вот так просто его отдать!

– Примерь потом. Если тебе подойдет, Фиона, то считай это подарком; я все равно больше не захочу это носить.

Фиона откинулась на подушку и закрыла глаза. Это был слишком дорогой подарок.

– Я хочу почитать, – сказала Эльза. – На улице так жарко, поэтому я сяду с тобой в комнате. Постарайся поспать, если сможешь, но если захочешь поговорить, то я рядом.

– Честно, говорить уже особо не о чем… – тихо произнесла Фиона.

– Может, позже тебе захочется что-то обсудить. – С теплой улыбкой Эльза задернула занавеску, чтобы затемнить комнату.

– Ты сможешь читать в темноте? – спросила Фиона.

– Ну конечно. Сяду сюда, под лучик. – И Эльза устроилась в кресле у окна.

– Так ты повстречала его, Эльза? – спросила Фиона.

– Да. Повстречала.

– Ты этому рада?

– Ну, на самом деле я всего лишь хотела проститься. Должна сказать, это было нелегко, но теперь все кончено. Как ты говорила… «Теперь только вперед и вверх»?

– Легко сказать, сложнее сделать. – Голос Фионы звучал сонно: успокоительное начало действовать.

Вскоре она уснула, ее дыхание стало ровным. Эльза смотрела на спящую. Сколько ей, двадцать три? Двадцать четыре? А выглядит еще моложе. Разве случившееся – не дар свыше? Но Эльза хорошо помнила, что шептала ей Вонни: мол, не вздумай даже намекнуть, что все это к лучшему.

Томас придумал, когда лучше вызванивать Билла: во время завтрака. Он набрал номер, гадая, каковы его шансы попасть сразу на сына. Должно быть, три к одному, а то и ниже: трудно было ожидать, что ребенок ответит на звонок, когда в доме двое взрослых.

Трубку снял Энди.

– Ну, привет, Томас. Как хорошо, что ты позвонил вчера вечером: у вас там, наверное, жуткое дело!

– Да, все было очень трагично. – Голос Томаса сам собой стал отрывистее.

Между ними повисло молчание.

– Ну а кроме этого, все в порядке? – спросил Энди.

До чего же он невыносим. Трагедия, вырвавшая душу у целой деревни, – это теперь, оказывается, «жуткое дело»!

– Все путем, – отговорился Томас. – Билл здесь?

– Он помогает маме мыть посуду, – ответил Энди как ни в чем не бывало.

– Понял. Ты не мог бы попросить его вытереть руки и пообщаться со своим отцом, который звонит с другого края света?

– Дай посмотрю, закончил ли он, – миролюбиво ответил Энди.

– Даже если и не закончил, может, мама отпустит его к телефону. – Томас понял, что кулаки его яростно сжались.

Он чувствовал, как Вонни наблюдает за ним, стоя за дверью кухни. Это ничуть не помогало расслабиться.

– Привет, папа! – Билл всегда был рад услышать его голос.

– Как дела, сынок? Все хорошо?

– Да, все хорошо! Папа, твой остров – один из островов Додеканеса?

– Нет, но если у тебя под рукой атлас мира, я скажу тебе, где он…

– Нет, не под рукой, папа. Книги убрали наверх, на лестничную площадку, – объяснил Билл.

– Но не атлас же? Не словарь? Как без них смотреть телевизор, Билл? Ты не можешь позволить ему избавить тебя от любых культурных ценностей и водрузить на их место новый гребной тренажер или черт знает что еще! – В его голосе звучала неприкрытая боль.

На другом конце провода воцарилась тишина: ребенок пытался придумать, что сказать.

– Билл, позови маму, позови Ширли к телефону.

– Нет, папа. Вы ведь поругаетесь, как всегда. Прошу тебя, пап, не важно, где атлас, я могу пойти и достать его, если ты подождешь.

– Нет, ты прав. Забудь про атлас. Я пришлю тебе электронное письмо с приложенным рисунком. Только если и твой компьютер не уберут туда, где до него не добраться…

– Ну конечно же нет, папа, – укоризненно ответил Билл.

– Так какие у тебя планы на сегодня? У вас там еще утро, не так ли?

– Да. Ну… мы хотим пойти в торговый центр и купить мне новые кроссовки, а потом Энди пойдет со мной на пробежку, чтобы их обновить…

– Звучит здорово. – Даже за тысячи миль, разделяющих отца и сына, легко угадывался замогильный тон Томаса. – Я скучаю по тебе, сынок, – добавил он в конце концов, поскольку Билл больше ничего не сказал.

– Да, пап, я тоже по тебе скучаю. Но это ведь ты решил уехать, – ответил ребенок.