Ночи с бессмертным

Как только они сделали заказ, официант убрал меню и оставил их болтать за столом в ожидании, пока приготовят еду. Эбигейл откинулась на спинку стула и прислушалась к разговору, но не могла не заметить, что Данте был почти таким же молчуном, как и Томаззо, а Люциан Аржено намного превосходил их всех, почти ничего не говоря. Большую часть разговора вели Джастин Брикер и Мэри, Мэри задавала нежные вопросы, которые вскоре заставили Джастина Брикера выплеснуть свои внутренности на стол, рассказывая о своей семье в Калифорнии, спутнице жизни Холли и их совместной жизни, пока не принесли еду.

Разговор прекратился, когда они переключили свое внимание на еду. Несмотря на то, что Эбигейл не ела целую неделю, она не могла съесть все три блюда, которые ей принесли. Каждое было полноценной едой само по себе. К счастью, Данте и Томаззо были рады помочь, и ее тарелки быстро опустели.

Улыбнувшись, Эбигейл откинулась назад, чтобы не мешать официанту, убрать пустые тарелки, а затем перевела взгляд с Томаззо справа на Данте, сидевшего по другую сторону от Мэри. Она вспомнила, как Джастин рассказывал о своей семье в Калифорнии. С любопытством она взглянула на Томаззо и спросила: — У тебя есть семья?

Когда он поднял брови на вопрос, она закатила глаза и сказала: — Я имею в виду, я знаю, что у тебя есть Данте. — Она улыбнулась близнецу, прежде чем продолжить, — но ты никогда не упоминал родителей или других братьев и сестер.

— Ах. — Томаззо слабо улыбнулся и кивнул. — Si. Три брата. Одна сестра.

— Все старше, — добавил Данте. — Но я уверен, что у нас скоро появятся младшие братья и сестры.

— Ваши родители еще живы и достаточно молоды, чтобы иметь детей? — с удивлением спросила Эбигейл. Затем, прежде чем кто-либо успел ответить, она хлопнула себя по лбу и пробормотала: — Пиковое состояние.

— Si, — мягко сказал Томаззо.

— Это для больших семей, — криво усмехнулся Данте. — У нас много-много тетушек и дядюшек, а еще больше двоюродных братьев и сестер. А наши бабушки и дедушки до сих пор живы.

Эбигейл изумленно переваривала эту новость, когда Мэри спросила: — А у тебя есть семья? Братья, сестры, родители, собственные дети?

— Нет, — призналась Эбигейл, а затем заставила себя отпустить внезапный трепет, который почувствовала, узнав размер семьи Томаззо, она выдавила улыбку и объяснила: — Я была единственным ребенком, и моя мать только что умерла.

— О. — Улыбка Мэри слегка померкла, а затем она заставила себя шире улыбнуться, и, подняв бокал выжидающе, сказала: — Тогда это хорошо, что ты встретила Томаззо. Он и Данте имеют большие семьи, чтобы поделиться с нами.

— Я выпью за это, — весело сказала Эбигейл и подняла свой бокал, чтобы чокнуться с Мэри. Она улыбнулась, потягивая вино, но это была не настоящая улыбка. Дело в том, что мысль о семье Томаззо несколько встревожила Эбигейл. Это означало, что, в конце концов, ей придется пройти через всю эту «встречу с родителями». Что-то, через что ему не придется проходить с ней. «Счастливый ублюдок», — подумала она.

Стряхнув с себя беспокойство, она спросила Мэри: — Так у тебя тоже нет семьи?

Эбигейл сразу поняла, что не надо было задавать этот вопрос. За столом воцарилась полная тишина. Никто даже не пошевелился. К большому удивлению Эбигейл, молчание нарушил Люциан Аржено.

— У Мэри есть семья, включая взрослых детей и маленьких внуков, — объявил он.

— Неужели? — с удивлением спросила Эбигейл, затем заметила, как Данте хмуро смотрит на Люциана, и проследила за его взглядом как раз вовремя, чтобы увидеть, как блондин надменно поднял бровь.

— Перестань пялиться на меня, Данте, — мягко сказал Люциан. — Не говорить о них с Мэри глупо, от этого ей не станет легче.

— Она плачет, когда мы говорим о ее детях, — сухо сказал Данте.

— И она плачет, когда ты этого не видишь, — резко сказал Люциан. — Но для нее лучше выговориться, чем скрывать свое горе и позволить ему гноиться, потому что она считает его бременем.

Данте в смятении взглянул на Мэри, и она тут же похлопала его по руке, лежащей рядом с ней на столе. — Все в порядке. Я в порядке.

— Ты прячешь от меня свои слезы, Мэри? — спросил он, нахмурившись.

Вместо ответа, она повернулась к Эбигейл и объяснила: — Я старше, чем я сейчас выгляжу. Еще неделю назад я была шестидесятидвухлетней бабушкой с детьми и внуками, как и сказал Люциан.

Эбигейл задумалась, но затем, проигнорировав задумчивое выражение лица Данте, подняла свой бокал, делая комплимент. — Ты чертовски хорошо выглядишь для шестидесяти двух, Мэри.

На этот раз Мэри улыбнулась по-настоящему и чокнулась с Эбигейл. Они выпили, допив то, что осталось в стаканах, — почти полный стакан для Эбигейл и полстакана для Мэри.

— Полагаю, никто из вас, Ромео, не говорил дамам, что алкоголь на нас не действует, не так ли? — с удивлением спросил Джастин, когда Мэри и Эбигейл поставили пустые стаканы. — По крайней мере, оказывая не тот эффект.

Эбигейл обеспокоенно посмотрела на него. — Какой эффект он оказывает?