Ночи северного мая

Дора Клементьевна гордилась своей внешностью. Симпатичная пышка, но не толстая, обычная сорокалетняя женщина без особых претензий. Она нравилась мужчинам. Многие пытались приобнять её, некоторые норовили ущипнуть, но никому пока не удавалось совершить смелый поступок. За бесцеремонные действия все желающие получали по рукам. Дора Клементьевна не жалела эпитетов для нахалов. Мужчин в сельской местности было мало. Все приличные уже пристроены, живут семьями, а с неприличными она не хороводилась. За двадцать лет Дора Клементьевна никого себе не присмотрела. Не было у неё любовных встреч, свиданий, цветов и подарков. Судьба уготовила ей тоскливое одиночество. Как ни старалась Дора Клементьевна изменить свой удел, ничего у неё не получалось. Судьба оказалась хитрее, чем она. Трудная судьба Дориной семьи долго гоняла её по углам и приютам, но девочка выжила и даже умудрилась получить высшее образование. С детства Дора ухаживала за бездомными собачками, кошечками, котятами. Несколько раз приручала мышей. За это её жестоко наказывали, а прирученных животных безжалостно истребляли. В детских учреждениях не любят лишней грязи. Детдомовское начальство боится микробов, инфекций, болезней. С животными обошлись не по-человечески, но девочка смирилась с утратами.

Дора безропотно переносила лишения вынужденного сиротства. Она старательно училась, зазубривала наизусть нелюбимые предметы и с удовольствием занималась любимыми, особенно ей нравились химия и биология. Больше всего она блистала на уроках химии. Благодаря усидчивости и терпению Дора всегда получала отличные отметки, была первой ученицей в школах. К сожалению, маленькой Доре пришлось поколесить по великой стране. Многие детдомы и интернаты были специализированными. Из-за склонности Доры к точным наукам ей пришлось учиться в трёх краях и четырёх областях. Её часто переводили из одного учреждения в другое, чтобы качественно улучшить уровень подготовки образования. В показательных интернатах собирали детей со всей страны, а Дора была отличницей.

Из-за частых переездов послушная девочка изучила страну, привыкла к поездам и общим вагонам, а после выпускного с радостью в сердце укатила в Томск поступать в медицинский институт. Дора мечтала, что после окончания института выберется на большую землю. Она хотела жить в Москве, и только в Москве. Но жизнь беспощадно вносила в планы юной студентки разброд и шатание. После окончания института отличницу Дору Саркисян отправили по распределению в отдалённый район области лечить детдомовских детей. Она приехала ненадолго, а осталась на всю жизнь. Незаметно промчались два десятилетия. Москва осталась мечтой, а захолустный детдом стал родным домом. Постепенно Дора превратилась в солидную Дору Клементьевну. Она не знала своих корней, но тайна рождения не мучила её по ночам. Дора Саркисян умела принимать удары судьбы как ценный подарок.

Единственное, что мучило доктора Саркисян, так это общая нелюбовь осиротевших детей. Детдомовцы почему-то не любили Дору Клементьевну. Что она только ни делала, чтобы заслужить хоть каплю сиротской любви, но всё было напрасно. Все старания оказывались незамеченными. Расчётливые сироты пользовались добрым сердцем одинокой врачихи, но близко к себе не подпускали. За двадцать лет ни один ребёнок не стал для Доры Клементьевны родным и близким. Они морщились и передёргивались, когда она к ним прикасалась, фыркали в ответ на любые вопросы и при первой возможности убегали от неё. Это обстоятельство чрезвычайно мучило добросердечную Дору Клементьевну. Она давно слыла самой заядлой интриганкой в детдоме, хотя таковой совсем не являлась.

Сослуживцы тоже не любили её. Это была какая-то общая нелюбовь. Взрослые и дети словно сговорились. Дора искала в себе недостатки и не находила. Она часто рассматривала общие фотографии. На каждый выпуск приглашали штатного фотографа из района. Приглашением и организацией съёмок занималась тоже Дора Клементьевна. Ей нравилось, когда все принаряжались, прихорашивались, а когда фотограф устанавливал свой аппарат, все без понукания притихали. Никто не шумел, не гоготал, не ухмылялся. Самые отъявленные хулиганы становились послушными и тихими. Потом фотографии висели на стендах в коридоре, а небольшие карточки Дора собирала в общие альбомы. За годы их скопилось немало. Иногда Доре Клементьевне казалось, что это было нужно только ей. В альбомы никто не заглядывал, они годами лежали в библиотеке, стенды в коридорах часто обрушивались на пол из-за топота детских ног. Семён Петрович терпеливо вешал их обратно, но стенды оставались безжизненными кусками фанеры. Общие фотографии никого не интересовали.