Ночная Добыча (ЛП)

  — Это был не я, — сказал Хиллерод. «Женщина, с которой я ушел, она все еще жива. И она, должно быть, сказала тебе, что я не мог этого сделать, потому что я был с ней.

  "Как ее зовут?" — спросил Коннелл.

  Хиллерод почесал лицо, глядя на нее, но Коннелл ровно посмотрела в ответ, словно она была энтомологом, исследующим не особенно интересного жука. — Эбби Вид, — сказал он наконец.

  "Где она живет?"

  Хиллерод пожал плечами. «Я не знаю адреса, только как туда добраться. Но ты можешь найти ее в университете.

  — Она работает в университете? — спросил Лукас.

  — Она профессор, — сказал он. «В изобразительном искусстве. Она художник.

  Лукас посмотрел на Коннелл, которая закатила глаза. «С кем ты там был? В книжном магазине?

  — Ни с кем там не был, — сказал Хиллерод. «Я пошел, чтобы взять книгу на свой велосипед, если она у них была, а у них ее не было».

  — Как долго ты был там?

  Хиллерод пожал плечами. "Час."

  «Очень долго искать книгу, которой у них не было», — сказал Лукас.

  «Я потратил всего пять минут на поиски книги. Потом я увидел, как Эбби посмотрела на меня, и я задержался, чтобы немного поиздеваться над ней. У нее был большой. . ». Он взглянул на Коннелла. "Фары."

  — Она ушла с тобой домой? — сказал Коннелл.

  — Мы пошли к ней.

  — Ты ночевал?

  «Черт, я провел около четырех ночей», — сказал Хиллерод с легкой улыбкой, разговаривая с Коннеллом. «Каждый раз, когда я пытался встать с постели, я обнаруживал, что она держится за мой член. . . ». Улыбка померкла, и он посмотрел на Лукаса. — Чертов полицейский, — сказал он. — Этот гребаный полицейский выследил меня, не так ли?

  — Какой полицейский?

  «Полицейский в магазине».

  Лукас долго смотрел на него, а потом сказал: «У тебя на руке 666».

  Хиллерод посмотрел на татуировку и покачал головой. «Черт возьми, я знал, что это было глупо, чертовски 666. Все получали их. Я сказал людям, что копы используют их против нас».

  — Вы видели кого-нибудь в магазине, который выглядел бы так? — спросил Коннелл. Она протянула ему композит.

  Хиллерод просмотрел его, затем с любопытством перевел взгляд с Коннелла на Лукаса, на Бича и на Капеллу. "Хорошо. Ни кто другой. Не то, чтобы я помню.

  "Какой? Что ты имеешь в виду под кем-то еще? — спросил Лукас.

  Он пожал плечами. "Ты должен знать. Похоже на твоего полицейского.

  — Полицейский? Коннелл снова посмотрел на Лукаса. — Как вы узнали, что он полицейский?

  «Как он смотрел на меня. Он был полицейским, все в порядке. Он посмотрел на мою руку, потом на меня, потом на мою руку. Он знал, что это такое».

  — Могла быть афера, — сказал Лукас.

  Хиллерод подумал об этом, а затем сказал: «Да. Могло быть, я думаю. Но я чувствовал, что он полицейский».

  «И он выглядел как на этой картинке», — сказал Коннелл.

  "Да. Это не совсем правильно, я не думаю. Я плохо помню, но у него не та борода, — сказал он, изучая рисунок. — И что-то не так со ртом. И волосы у парня были более плоскими. . . Но это то, на кого это в основном похоже».

  — Полицейский, — сказал Лукас.

  "Да. Полицейский.

  — СОНОФАГУН, — горько СКАЗАЛ КОННЕЛЛ. Они стояли рядом с фонтаном, вокруг них текли офисные юристы и секретари. «Полицейский появляется снова. Дэвенпорт — я ему верю. Она указала на кабинет Бича, где ждал Хиллерод. «Я не могу поверить, что он только что вытащил это из своей задницы. Он недостаточно умен».

  — Пока не паникуй, — сказал Лукас. «У нас еще есть кое-какие лабораторные работы. У нас есть нож.

  — Ты знаешь так же хорошо, как и я. . . Мы уверены, что полицейский из Сент-Пола не в теме?

  «Св. Пол говорит, что да.

  «Они ни за что не стали бы прикрывать парня в чем-то подобном», — сказала она, не превращая это в вопрос.

  — Ни за что, — согласился Лукас. «Я разговаривал с одним из их парней, и они довольно хорошо над ним поработали».

  — Черт возьми, — сказал Коннелл. Она покачала головой. «Мы возвращаемся к началу».

  КОННЕЛ ДРОВ: ОНА хотела управлять Порше. По пути к межштатной автомагистрали, когда солнце опускалось к горизонту, лобовое стекло было смазано миллионами жуков из придорожных канав, она сказала: «Джордж Бенето был на удивление профессионален. Я имею в виду, для шерифа округа.

  Лукас проехал еще минуту, а потом сказал: — Он спрашивал о вас. Семейное положение и все такое.

  "Какой?"

  Лукас ухмыльнулся ей, и она покраснела. "Он сказал . . ». Лукас перешел к акценту кукурузных шариков, которого не было у Бенето: «Это симпатичная женщина». ”

  — Ты лжешь мне, Давенпорт.

  — Честное слово, — сказал Лукас. Через минуту он сказал: «Он хотел твой номер телефона».

  — Ты дал ему это?

  Лукас сказал: — Я не знал, что делать, Миган. Я не знал, сказать ли ему, что ты болен, или что. Так что я . . . да, я дал его ему.

  — Ты не сказал ему, что я болен?

  "Нет. Я этого не сделал.

  Они ехали еще минуту в тишине, а потом Коннелл заплакал. Глаза открыты, голова поднята, большие руки на руле, она начала рыдать, дыхание вырывалось из груди, слезы текли по ее лицу. Лукас начал было что-то говорить, подыскивая слова, но она только покачала головой и продолжила.

  18