Ночная прогулка

– Я весь в нетерпении, – сквозь гнев улыбался Антон. – Расскажешь?

– Я? – Арсений снова наигранно захохотал и опрокинул еще одну рюмку. Добавил. – Я думал, ты сегодня расскажешь мне и моей семье, где научился играть на гитаре? Где написал стихи?

– Всех хватит, Арсений! – не выдержал Виктор и встал из-за стола. Его лицо покраснело. Вены вздымались на лбу. – Чего ты добиваешься? Хочешь испортить праздник?

– Просто хочу услышать правду и забыть разговоры про героев.

– Хочешь правду? – неожиданно для всех вступила за Антона Катя. – Все знают. Я повторюсь – все знаю, что Антон недавно вышел на свободу. Или сколько прошло? Не важно. Да, он научился играть на гитаре и сочинил том стихов сидя за решеткой. Да он продавал наркотики. Да он до полусмерти избил малолетку, который убивал бомжа. Эту правду ты хочешь?

– Я…

– Что не смеешься? – спрашивала Катя, переходя на крик. Ее глаза блестели от слез. – Где твой театральный смех? Что притих?

– Катя, не надо, – успокаивал ее Антон.

– Хочешь правду, Арсений? Ты гавнюк, который все испортил. Не хочу тебя видеть!

На этих словах, еле сдерживая слезы, Катя выпорхнула из-за стола и поднялась в комнату, чтобы разрыдаться.

Воцарилось молчание.

***

Антон поднялся на второй этаж и остановился перед дверью в Катину комнату, услышав тихий плач.

Он постучался.

– Катя, можно войти?

– Да.

Антон зашел в полутемную комнату, в которой горела прикроватная лампа с белым драпированным абажуром. Катя лежала на кровати и смотрела на потолок. По ее щекам скользили слезы. Тушь размазалась. Глаза были закрыты.

Он обратил внимание на плетеный стул, стоящий подле изящного туалетного столика с овальным зеркалом, но сесть не решился.

Подошел ближе к кровати.

Боролся с собой – всем своим существом Антон хотел опуститься на кровать, возвышаясь над Катей, как волна над побережьем – и успокоить её поцелуем.

– Как тебе моя комната? – спросила Катя, не открывая глаз.

– Красивая.

– Солнце я сама нарисовала. – Напротив кровати некогда белую стену облюбовало заходящее вечернее солнце, которое наполовину скрылось за горизонтом – за плинтусом. – Теперь у меня всегда солнечно.

– Нет плохой погоды.

– Пыталась прогнать. – Катя открыла глаза, смахнула руками слезы и посмотрела на Антона. – Так и будешь стоять?

– А! Сейчас сяду.

– Ложись рядом. Ты еще не видел ночное небо.

Антон лег на кровать. И увидел нарисованное предрассветное ночное небо. Темные краски растворялись, обнажая синеву небес с неподвижными островками облаков и мириадами звезд.

– Звезды словно подсвечиваются, – шепнул Антон.

– Никаких подсветок. Колдовство с красками.

– У меня такое ощущение, что я лежу на ковре-самолете и любуюсь волшебным видом.

– А рядом лежит Жасмин и отчего-то хнычет, – пыталась шутить Катя.

– На то были причины. – Антон повернул голову, чтобы заглянуть в ее глаза.

– Знаешь, если подумать, то я нисколько не лучше Арсения. Два сапога – пара.

– Не говори так.

– Не лучше, – не соглашалась Катя. – Нет. Такая же высокомерная лицемерка, как он.

– Он не изменит своего мнения по отношению ко мне, хоть я что делай. Я для него отброс, недостойный его семьи. И я понимаю его. Хочу понять. А ты, Катя, приняла меня таким, каким я являюсь на самом деле.

– Не обманывай себя.

– Не обмываю.

Катя притянула к себе Антона и скромно поцеловала в щечку.

– Простишь меня? – спросила она, держа в руках его смущенное и счастливое лицо.

– Уже.

– И что теперь? – шепотом спросила Катя.

– Я бы не прочь целовать Жасмин до восхода солнца. – Теперь Антон сам проявил инициативу и утонул в ее губах, в ее нежности. Он чувствовал приятную дрожь по телу. Бешено бьющееся сердце. – Но надо спуститься к родным и забыть о том, что произошло. Нельзя чтобы праздник закончился.

– А потом?

– Потом? Мы с папой соберемся домой, а ты проводишь нас и возможно обнимешь меня на прощание.

– Возможно. А потом?

– Я приглашу тебя на свидание.

– О! А потом?

– А потом… мы вместе решим, что будет потом. Знаю, ответ так себе.

– Зато честный.

– Честный ответ другой. Я сделаю тебя счастливой, Катя. Вот что будет потом.

Катю растрогались слова Антона, и они слились в страстном поцелуе.

Праздник продолжился, не смотря на ни что. Арсений после короткой беседы с Кириллом извинился перед Антоном за неподобающее поведение и попросил прощения у дяди Вити за сорванное семейное мероприятие. Виктор решил, что ничего не видел и ничего не слышал. Остальные участники его поддержали. Заиграла веселая музыка. Виктор принес очередное горячее блюдо, приготовленное Анной – и гости принялись за нежную свинину, не забывая хвалить хозяйку. То тут, то там вспыхивали оживленные разговоры, смех, споры, звон бокалов, крики поздравлений.

Шестеренки семейного сложного механизма смазали, и они исправно закрутились. Некогда было драматизировать и вспоминать об обидах и ссорах, когда жизнь подобно снежной лавине ниспадала с вершины неба – к подножью припорошенной смертью земле. Время для любви, для общения и простой дружеской поддержки, чтобы оставаться на гребне лавины, а не под ней – в духоте и во мраке обыденности.