Ночная прогулка

– Попросит. Какой дом?

– Тридцать пять.

– Кажется, пришли.

– Да.

Они слышали, как льются голоса из открытых окон, и играет ненавязчивая музыка. Собравшись с духом, они открыли калитку, прошли по ухоженному дворику и позвонили в дверной звонок.

– Ну все, – сказал Геннадий Петрович, – обратной дороги нет.

– Нет.

– Может, тебе легче станет. Но мне тоже хреново.

– Легче не стало.

Геннадий Петрович засмеялся, обнял сына за плечи и приготовился к неизбежному, слушая приближающие шаги хозяина.

Встретили их радушно и тепло, без тени притворства. Быстро представившись друг другу, Антона и Геннадия Петровича провели в просторную гостиную, где был накрыт царский стол, сплошь заставленный деликатесами и вкусностями: салат с руколой и авокадо, цезарь с королевскими креветками, домашняя колбаска «Салями», фирменные крабовые палочки, приготовленные по рецепту бабушки Виктора, тушенные в сметане грибы, вареная картошка, обильно укутанная свежей зеленью, телячий язык с горчицей, пшеничные и ржаные багеты в плетеных корзиночках. Среди вкусностей разместились графины со свежее выжатыми соками, пара бутылок красного вина и откупоренный коньяк так и норовящий ополоснуть рюмки, и не только рюмки.

Антона усадили за стол рядом с Катей и пожелали приятного вечера. Разжав кулаки, Антон выдохнул и посмотрел на Екатерину (в коридоре, в мельтешении лиц, она затерялась на заднем фоне), в ее глаза, которые смотрели на него с трепетом и теплотой.

– Я рада, что ты пришел, – сказала она и положила руку поверх его руки. Сжала. И потом быстро убрала, словно обожглась.

– Не мог иначе. Ты сегодня очень красивая.

– Ты тоже – красавец.

– Мы можем поговорить наедине после ужина?

– Да.

Удостоверившись, что гости уселись, Антон попросил мужчин налить по чаркам всем желающим и на правах хозяина объявил тост:

– По сложившейся традиции, начну первым. Никто не против? – Виктор улыбнулся, услышав слова одобрения. – Буду говорить то, что повторяю каждый год. Когда я встретил Катю, а прошло уже шестнадцать лет, моя жизнь изменилось. Очень изменилось – на 360 градусов. Я не шучу. Другие ценности и обязанности, изменившийся взгляд на смысл жизни, иные стремления и начинания, вновь обретенные страхи и переживания. Я открыл для себя нечто большее, чем жизнь. И все благодаря одной единственной встрече, случайной или неслучайной, без разницы. Катя шестнадцать лет украшает и меняет мой мир. И пускай, не всегда было гладко, а иногда и очень больно, но эти временные неурядицы мы разрешили мирными беседами и сейчас смотрим на них с улыбками на лицах. – Молчание. Рука Виктора дрожала. – Ты знаешь, что я люблю тебя. И напомнить тебе, что я всегда открыт для тебя. И всегда готов поговорить с тобой по душам. Запомнила?

– Запомнила, – ответила Катя.

– В общем, что я этим хотел сказать? За то, чтобы мы всегда собирались в этот чудесный день лета и праздновали на полную катушку. Так выпьем же!

– Выпьем! – закричал растроганный речью Виктора Геннадий Петрович, и послышались звон рюмок и бокалов, громкие поздравления и радостные возгласы.

После первого тоста гости с предвкушением принялись за приготовленные вкусности, расхваливая то одно блюдо, то другое, успевая общаться на самые разные темы: от прогноза погода до предстоящего футбольного состязания между сборными России и Германии. Этим временем Виктор, неспокойная душа, часто бегал на кухню, проверял готовность горячих блюд и часто смотрел на часы, ожидал привоз торта, который должны были изготовить еще вчера.

Антон был молчалив в отличие от Геннадия Петровича, который после первой рюмки раскрепостился и любезничал с Анастасией и Анной, рассказывая им историю о том, как принимал роды и впервые увидел сына. История была скорее забавная, чем смешная. Ведь Геннадий Петрович упал в обморок при виде кричащего комочка синюшного цвета, сплошь покрытого слизью и кровью. В итоге – дамы рассмеялись, а Виктор лишь улыбнулся, обратив внимания, что его преследует взгляд Арсения. Взгляд яростный и гневный. Настойчивый.

Пускай смотрит, подумал про себя Антон, не буду обращать внимания.

Антон отвернулся от Арсения, чтобы наконец внимательно рассмотреть написанные гуашью картины, ласкающиеся в лучах вечернего солнца. Фрегат рассекал бездну океана в свете разъяренных небес, исторгающих сотни молний. Одинокая лодка плыла по тихой глади пруда навстречу зимнему солнцу, к припорошенной снегом земле, сплошь усеянной первыми подснежниками. Скрытое кронами цветущих берез озеро, на поверхности которого кружились купавы, белые лепестки и семейство поселившихся уток.

– Красивые картины, глаз не оторвать, – сказал Антон. – Кто автор?

– А ты догадайся? – вопросом на вопрос ответил Кирилл, подсказывая Антону глазами. Он смотрел на Катю.

– Катя? – Сказать, что он удивился, ничего не сказать. – Катя, ты не говорила, что ТАК рисуешь.

– Есть порок.

– Они – великолепны.

– Ничего.

– Ты еще не знаешь, сколько этого великолепия на чердаке, – вмешался в разговор Виктор. – Советую посмотреть. Если Катя разрешит.

– Я еще подумаю, – загадочно ответила она.