Ночная прогулка

До двенадцати лет они считались неразлучными. Братом и сестрой. Лучшими друзьями, проводившими каждую свободную минуту вместе. Но однажды, на закате уходящего субботнего летнего дня, подарившего море эмоций от купания в чистом пруду и игры в волейбол надувным мячиком, Арсений сделал то, что задумывал не один месяц: поцеловал Катю.

– Что-что ты делаешь? – сначала удивилась Катя, отплевываясь, словно поцеловала слизняка, а потом разозлился. – Совсем мозги высохли от солнца! Забыл, кого целуешь?

– Кого? – покраснел он.

– Сестру.

– Ты мне сестра?

– Ау! – Катя залепила пощечину Арсению. По-дружески. Не приложила должного усилия, а хотела. – Проснись уже!

– Не могу. Я люблю тебя.

После таких признаний они закономерно отдалились друг от друга.

Но ненадолго.

Признание Арсения забылось под гнетом стремительно бегущего времени – и их дружба возобновилась, словно ничего и не было. Не такая открытая и свободная как в детстве, но все равно крепкая и уважительная. Они часто встречались, еще чаще звонили друг другу, переписывались, не забывая о поздравлениях по случаю дней рождений или слов поддержки при неудачах и временных сложностях, коих у двоих было в достатке.

Правда, Арсений ничего не забыл и не хотел забывать. Он любил тогда и сейчас. А когда он узнал, что его Катя по уши влюблена, Арсений любил её еще сильнее. И ничего не мог изменить.

– Что скажешь? – спросила Катя, закончив говорить об Антоне.

– Что тут скажешь – наворотила дел, сестренка! – ответил Арсений, весь побелевший и осунувшийся. Ни королевской стати, ни прежней самоуверенности. Разговор совсем выбил его из колеи, и теперь он мчался в кювет, за которым следовало одиночество и боль от утраты. Скоро он навсегда потеряет Катю и ничего не сможет изменить. Все потому, что она любила его как брата, но не как молодого человека.

– Да, наворотила. Сама себя ненавижу. Что посоветуешь? – Катя заметила его нездоровое лицо. – Тебе плохо?

– Почему ты так решила?

– Лица на тебе нет.

– Не обращай внимания, с утра живот прихватывает. – Арсений задумался, борясь со смешанными чувствами. И после недолгого молчания ответил на ее вопрос. – Если он признался в любви, это что-то да значит. Хотя… сейчас словами любви слишком легко разбрасываются.

– Легко признаются. Легко расстаются.

– Издержки современного стремительно летящего во тьму общества. Но не буду грузить тебя проблемами. Своих навалом. Тебе хоть стало легче, когда высказалась мне?

– Чуточку. А ты удовлетворил журналистко-любознательные потребности?

– Вполне, вполне. – Арсению хотелось кричать как загнанному в капкан дикому зверю. – Пойдем к родным. В горле пересохло.

– Так и скажи, что хочешь в туалет.

И комнату наполнил смех – натужный и далекий от искреннего.

***

Не успели Арсений и Катя спуститься по винтовой лестнице с резным деревянным ограждением на первый этаж, как в дом зашли цветущие и шумные молодожены – Кирилл и Маша.

Маша была великолепна. Высокая, стройная, статная. Её длинные волосы волнами ниспадали на оголенные плечи и идеально подходили к черному вечернему платью с драпированной юбкой и пояском на талии, завязанным на спине бантом. Овальные черты лица, ярко очерченные глаза, широкая улыбка – притягивали взор не только мужчин, но и женщин.

На фоне обворожительной невесты Кирилл нисколько не терялся. Не обладая столь привлекательной внешностью, как Маша, и пренебрежительно относившийся к новым вещам – на нем висели потертые синие джинсы и видавшая виды рубаха в клеточку с открытыми рукавами – Кирилл брал врожденной харизмой, стремительной внутренней энергетикой и отличным чувством юмора. Умея убеждать, договариваться, уничтожать фактами и доводами соперников и разряжать острые углы шутками разных сортов, Кирилл после окончания экономического института уверенными шагами поднимался по карьерной лестнице в одной известной корпорации по производству фармацевтики и в свои двадцать пять управлял финансовым отделом.

– Как долго вы! – запричитала Настя, встречая и обнимая детей.

– Мам, только без поцелуев. Чудесное платье, кстати!

– Спасибо, сынок. Все равно расцелую!

– Всем здравствуйте! – громогласно пропел Кирилл и сверкнул белоснежной улыбкой. – А что, все уже в сборе?

– Почти, – сказал Виктор, прибежавший с кухни на шум, и протянул руку племяннику. – Привет, молодежь! Заходите, заходите!

– Здравствуйте, дядя Витя. Как ваше ничего?

– Сносно как видишь. Все ближе к пенсии.

– С днем рождения, – поздравила Виктора Маша и протянула подарочный пакет.

– Тише, – весело шикнул Кирилл на возлюбленную.

– Нельзя поздравлять?

– Я же говорил, дядя Витя не любит…

– Он прав, дядя Витя, с причудами, – шутил над собой Виктор. – Но все равно спасибо за внимание.

Виктор с Анна ушли на булькающую и грохочущую кухню, где оставили на передовой Катю.

– Кого я вижу! – Кирилл не сразу заметил Арсения и Катю. – Мой брат собственной персоной и красавица сестра.

По-братски обнявшись с Арсением, отметив его никуда негодные бакенбарды и без кровность на лице, Кирилл привлек к себе Катю и чмокнул в щечку.

– Моя сестренка, ты хорошеешь с каждым днем!

– Ой!

– Как дела?