Ночница. Коллекция ужасов

Вход в отцовское жилище почудился неправдоподобно маленьким – того и гляди придется согнуться в три погибели, переступая порог. Сунув ключ в замок, мужчина попытался его провернуть, но отмычка упрямо не двигалась. Стоило это осознать – колено инстинктивно ударило в полотно, и послышался заветный щелчок. Гоша понемногу вспоминал это место. Крохами и обрывками информация возвращалась в ватную голову.

Вонь гнилого лука ударила в ноздри, стоило оказаться в прихожей. Тогда же подоспели не менее тошнотворные ароматы залежавшейся верхней одежды и, разумеется, перегара. Парень хлопнул по выключателю и тут же отпрянул, увидев на стене огромного рыжего таракана. Движение было таким резким, что Сибирский едва не рассек бровь, ударившись об угол шкафа.

– Твою мать! Черт, фу! – зашипел он, оставив мысль разуться.

Ужас от возвращения в тюрьму своего детства был таким явным, что Гоша не сразу приметил обрывок веревки, тянувшийся от антресоли, в которой летом хранили теплую одежду и обувь. Отец когда-то сам ее смастерил и очень этим гордился. Возможно, потому, что с тех пор палец о палец дома не ударил, а может, иных поводов для бахвальства у него просто не было.

– Так вот, значит, где… И как только не рухнула эта халабуда?

Не сдержав любопытства, Гоша опустил глаза в пол. Там вполне ожидаемо виднелась засохшая темная лужа – все, что осталось от великого и ужасного Петровича, державшего в страхе весь подъезд.

– Иронично, пап, не правда ли? – усмехнулся парень.

В то же мгновение на кухне послышался грохот и звон стекла. До смерти перепуганный Гоша прижался спиной к стене. Однажды он уже слышал этот шум… Ноги отказывали, но Сибирский пошел вперед. Ему казалось, что дневной свет развеет страх, но предплечья все же покрылись мурашками, стоило толкнуть прозрачную дверь. Догадка подтвердилась: на кафельном полу лежали осколки и длинное горлышко, а в воздухе стоял специфический едкий запах спирта.

Бутылка водки разбилась о твердый пол, как тогда, в 98-м, в ночь, когда отец пытался спрятать заначку от жены, а в итоге разбудил даже соседей. Кто-то должен был ответить за трагическую случайность, а потому второкласснику Гоше досталась мощная оплеуха, стоило ему сонному показаться в кухне.

– Что за чертовщина?! Как это вообще? – Сибирский чувствовал, как бешено колотится сердце, а в горле становится невыносимо сухо. – Так, спокойно. В этом бардаке могли завестись мыши. А может, и крысы. Наверняка одна из них толкнула эту отраву с полки! – успокоил себя Георгий и осмотрелся в поисках веника.

Желание тут же покинуть квартиру едва не вытолкнуло за порог, но Сибирскому все же удалось взять себя в руки. Бежать, испугавшись нелепой случайности, мог мальчишка, но не мужчина. В конце-то концов, Гоша – здоровый лоб, от рассказов которого у читателя в жилах стынет кровь. Он не может, просто не имеет права малодушничать! Иначе какой он, к черту, король хоррора? Так, великовозрастный трусишка…

Прервать поток тревожных мыслей помогла уборка. В пустой полипропиленовый мешок с остатками сахарного песка на дне отправлялось все подряд: банки из-под пива, пустые сигаретные пачки, газетные листы, смердевшие вяленой рыбой, и прочий мусор, что в доме приличного человека не встречается. Доверху заполнив куль, Сибирский сотворил узел и вытер проступивший на висках пот. Только тогда он обратил внимание, что рубаха его насквозь мокрая. Взглянув на себя в мутное зеркало прихожей, Гоша разочарованно покачал головой. Нездоровый румянец на щеках говорил лишь об одном: чечетка на морозе в ожидании такси не прошла бесследно, он простудился.

Стоило смириться с этой данностью в мыслях, физическая оболочка сдалась хвори. Голова стала мутной, а дыхание – частым, но неглубоким. Вдобавок ко всему поднималась температура. Гоша помнил это состояние. Едва ртуть в градуснике переходит красную черту, начинаются проблемы с координацией и клонит в сон, а еще неизменно морозит. Ближе к ночи придет лихорадка, но уже к утру станет легче. Сибирский неплохо знал, как устроен его организм. Единственное, что тревожило, – перспектива заночевать в этом вертепе…

Звонок мобильного вернул писателя в реальность.

– Гошенька, ты как там? Помощь нужна? Могу подняться, пока не поздно, вместе веселее, – вкрадчиво произнесла Арина Викторовна.

– Спасибо, теть Рин, я пока один справляюсь. А вы чего не на домашний звоните?

– Так вам его давно за неуплату отключили.

– Мог бы и сам догадаться, – слабо улыбнулся Сибирский, разминая ноющую спину.

– Хотела спросить: ты к нам надолго? Я бы пирог рыбный приготовила, твой любимый! Можно и одноклассников твоих позвать, глядишь, невесту тебе отыщем…

– Ой, нет, давайте без невест. Я сюда приехал инкогнито, так что в этот раз никаких встреч. К слову, от вашего фирменного пирога не откажусь! Как насчет пятницы?

– Добро, миленький, я как раз со своими делами управлюсь, а там уж посвободнее буду!

– Хорошего вам вечера, теть Рин! Я сегодня спать пораньше лягу, устал с дороги.

– Принести тебе чистые простыни? Есть новый комплект!