Ночница. Коллекция ужасов

– Ребят… – растерянно и нарочито громко произнесла одна из сотрудниц компании. – Кажется, мы рано выдохнули.

– Что там? – Сева заглянул в телефон коллеги и от первых же слов новостного заголовка сделался серьезным.

«Новая пандемия на горизонте? За минувшие сутки в ЮАР зафиксировано более ста тридцати случаев заражения неизвестным науке вирусом. Двадцать два человека находятся в критическом состоянии».

– Нам вновь бросают вызов? – Тихон бегло пролистал вести новостного паблика.

– Похоже на то, – закивал Сева. – И что-то подсказывает: враги у нас все те же. Ну что, зададим им жару?

– Как? – Куратор не скрывал растерянности.

– С божьей помощью, друг мой, с божьей помощью…

Проект «Selena-2022»

Что испытывает человек, жизнь которого рушится, словно не дождавшийся капитального ремонта мост? Наверное, то же, что и космонавт, находящийся в ракете, преодолевающей силу земного притяжения и врывающейся в открытый космос: голова становится тяжелой, а конечности – неподвижными, внутренние органы сжимаются, срываясь с привычных мест, меркнут образы окружающей действительности в глазах, все тело напрягается, пытаясь не развалиться на части, а голос в мыслях отчаянно повторяет: «Потерпи еще немного, все пройдет!» Валентин Тарасов не понаслышке знал, как это бывает. 27 июля 2022 года, на старте последнего в своей жизни полета, он проживал оба состояния.

Степанович (так мужчину звали сослуживцы и соседи по лестничной клетке) считался человеком удивительной судьбы! Самый юный летчик-космонавт в истории Советского Союза, он же умудрился отхватить трофей старейшего покорителя космоса в современной России. В центре управления полетами шутили, что еще не время списывать его со счетов, ведь знаменитая Space Race никогда не кончалась на самом деле! В 1998 году американцы «запулили» в космос 77-летнего старикана по имени Джон Гленн-младший, а мы чем хуже?! Еще чуть-чуть, и сможем дать «наш ответ Чемберлену» (точнее, дядюшке Сэму). А это значит, что в ближайшие лет десять на пенсию Тарасова не отпустят, погоняет салаг еще немножечко.

Старший по подъезду в доме, где проживала семья космонавта, страшно гордился знаменитым соседом и не упускал возможности переброситься с ним парой слов, а местные школьники наизусть помнили знаковые даты в карьере Валентина Степановича. С начальством все тоже было замечательно: Тарасова приводили в пример молодняку, не забывая выписывать премии и дарить путевки в санатории. Ну разве можно желать большего? Со стороны и впрямь казалось, что мужчина – редкий баловень судьбы! Блестящая карьера, парадный китель, усеянный орденами и медалями, достойное жалованье и счастливая семейная жизнь, насчитывающая без малого тридцать лет. Что еще в жизни нужно? Полный комплект, так и есть! Точнее, было до недавнего времени.

Наверное, если бы журналисты так же пристально следили за судьбами покорителей космоса, как за жизнями героев реалити-шоу, им открылось бы немало интересных подробностей. Но у нового времени – новые герои, а о старых вспоминают только по праздникам. Оно и к лучшему! Иначе вся страна узнала бы, сколько боли и стыда прячется за сверкающим фасадом идеальной семьи Тарасовых. Такая правда не появится на страницах биографии, она навек останется тем самым «грязным бельем», что не принято выносить на люди. Не скрыться от нее ни на Земле, ни в космосе.

– Валентин, прием! Как слышите? – прожужжал искаженный помехами голос.

– Слышу хорошо, прием! – откашлявшись, произнес мужчина. – Слегка заложило уши, извиняйте!

– Как ваше самочувствие?

– Лучше, чем в двадцать пять лет! – соврал Тарасов, показав большой палец вверх камере, направленной на лицо. – Полный порядок!

– Вас поняли. Как себя чувствует Ноа? Выглядит неважно. Узнайте, нужна ли ему помощь?

«Эх, молодежь…» – ухмыльнулся Валентин и повернулся лицом к напарнику. Американец лежал неподвижно, сморщившись. Казалось, ему снится дурной сон. Единственное, что выдавало бодрствующее состояние, – суетливое движение кисти. «Переживает малец. Еще бы! В его возрасте каждый раз страшно, как впервые, а в моем бояться уже нечего», – рассудил Степанович про себя, а вслух произнес:

– Мистер Симмонс, вы в порядке?

Парнишка сделал глубокий вдох и отрывисто произнес:

– Да, мистер Тарасов. Голова немного… dizzy, но будет нормально. Дайте мне пара минут.

– Не торопимся. Давай, очухивайся потихоньку!

– Делать что? – недоуменно вопросил Ноа, распахнув глаза.

– Э-э-э… get well, friend! – ловко исправился Валентин, вспомнив, что обращается к иностранцу.