Ночной охотник. История серийного убийцы Ричарда Рамиреса

Когда в понедельник суд возобновил работу, все присяжные пришли отдохнувшими и более раскованными, кроме одной. Присяжная Филлис Синглтери казалась встревоженной и обескураженной. Кое-кто из коллег по жюри заметил небольшую припухлость вокруг ее левого глаза. Вопросов о том, что случилось, ей не задавали, а она ничего не объясняла. Синди Хейден знала, что Филлис терпит оскорбления в семье, но не знала, насколько они серьезны.

Синди спрашивала себя, выберут ли ее на этой неделе, наконец, в основной состав коллегии присяжных. Времени оставалось не так много, но она все еще не сомневалась, что ее выберут.

Хэлпин сказал присяжным, что они вернутся к нападению на Хованантов, и вызвал на трибуну криминалиста Чарли Вандера Венде.

Вандер Венде заявил, что он и криминалист Джеральд Берк сфотографировали и сняли отпечатки следов обуви в нескольких разных местах дома Хованант. Следы были такими же, как те, что он видел в доме Джойс Нельсон и на циферблате часов Мейбл Белл. Хэлпин протянул ему три ленты для снятия отпечатков следов. Жюри увидело уже знакомые кроссовки «Авиа Аэробик».

Из-за нестыковки расписания свидетелей теперь им пришлось перейти к вскрытию тел Чайнаронга Ховананта и Элиаса Абовата. Йохельсон зачитал для протокола список всех доказательств последнего дела № 15, включающих обвинения в краже со взломом, убийстве, изнасиловании, оральном совокуплении и содомии.

Вызвали доктора Джозефа Когана, и он рассказал присяжным, что провел вскрытие тела Чайнаронга Ховананта в 10:30 21 июля. Хэлпин показал ему фотографии раны чуть выше левого уха. Вокруг пулевого отверстия была пороховая татуировка, указывающая на то, что при выстреле дуло пистолета находилось очень близко – «в дюйме или меньше».

Утром 9 августа доктор Коган произвел вскрытие Элиаса Абовата. Причиной смерти также стало огнестрельное ранение в голову, также с расстояния примерно в дюйм. Эта пуля была покрыта медной оболочкой, а извлеченная из тела Чайнаронга Ховананта была полностью свинцовой. У Кларка вопросов не было.

Следующей Хэлпин планировал вызвать Сакину Абоват, но она была больна и могла прийти только завтра. Прокурор сказал, что не может продолжать дальше. Заседание суда было объявлено закрытым.

Сакина Абоват боялась оказаться с Ричардом Муньосом Рамиресом в одном помещении. В глубине души она была уверена, что он был тем мужчиной, который украл жизнь ее мужа и ее достоинство – заставил ее пресмыкаться, умолять и клясться Сатане.

Хэлпин назвал ее по имени, она робко вошла в зал и медленно, бледная и дрожащая, направилась к трибуне. Она лежала дома в постели с гриппом и болью в горле. Сакина была 1,52 метра ростом, с блестящими черными волосами, короткой стрижкой и большими черными глазами. Хэлпин ненавидел вызывать ее на свидетельскую трибуну, но у него не было выбора.

Тихим голосом с бирманским акцентом Сакина сначала сказала присяжным, что проснулась тем утром в полтретьего, чтобы покормить грудью десятинедельного сына. Другой ребенок, трехлетний мальчик, спал в своей комнате. Покормив ребенка, она выключила кондиционер, сходила в туалет, выпила на кухне стакан воды и снова заснула.

Хэлпин знал, что Кларк будет ставить под сомнение наличие света, поэтому он попросил Сакину засвидетельствовать, что ночник в спальне был включен, как и лампа в гостиной.

Сакина сказала, что потом она услышала хлопок.

– И вдруг кто-то очень сильно ударил меня по голове, перевернул на живот и надел на меня наручники со спины.

– А что он еще сделал? – спросил Хэлпин.

– Потом он пару раз сильно ударил меня по ушам, а потом бил вот так, – сказала она, закрыв уши ладонями.

Плача и рыдая, она рассказала, как нападавший прыгнул на кровать и так сильно ударил ее ногой по голове, что она упала на пол, где он избил ее еще сильнее. Дальше он подошел к шкафу, вытащил ее рубашку и ею связал ей ноги.

Сакине было очень трудно говорить, она смотрела в потолок, словно ища силы.

– Он сказал: «Сука, тварь, не кричи, иначе я тебя убью. Я убью твоего ребенка в кроватке, и я убью твоего сына».

Затем он засунул ей в рот носок.

– Хорошо. До этого момента вы что-нибудь говорили? – спросил Хэлпин.

– Нет. Я сказала: «Клянусь, я не буду, клянусь, я не буду кричать. Клянусь, я не выйду», и он ударил меня еще раз и сказал: «Поклянись Сатаной».

– И я сказала: «Да, клянусь Сатаной, я не буду кричать».

Заплакав, она сказала, что он заткнул ей рот и завязал глаза, обыскал дом, вернулся, снова избил ее и потребовал ценные вещи.

Обида и боль Сакины вызвали сочувствие и тронули всех в зале суда. Даже у судьи Тайнана, обычно стойкого и бесстрастного, выступили слезы.

Хэлпин спросил ее:

– Вы видите этого мужчину сегодня в зале суда?

– Его, – сказала она, указывая пальцем. – Если хотите, я узнаю его из сотни мужчин. Он даже не сильно переменился, только волосы у него длиннее.

Она встала и сказала:

– Сукин сын! Зачем ты убил его? Я отдала тебе все! Ублюдок!

– Хорошо, – сказал Хэлпин.

– Мэм, я знаю, что вам тяжело, – сказал Тайнан.

– Я отдала ему все, – причитала она.