Ночной пленник

Ноги совсем не хотели идти к этому человеку, но ее сопровождающий будто чувствовал, в каком она состоянии, и потому не слишком торопился. Алекс Бренер остановился со своими спутниками у стеклянных перил и смотрел куда-то вниз, будто военачальник с холма на развертывающееся перед его глазами, как на ладони, грандиозное сражение. Кто знал, может быть, грандиозными сражениями он тоже руководил когда-то. Марьяна же только сейчас обратила внимание, что находились они в вытянутой зале, представляющей из себя полуэтаж второго яруса, с которого действительно открывался вид на главный вестибюль первого этажа. Столика здесь было всего четыре, располагались они вблизи стеклянного ограждения, удобные кресла были придвинуты к самому краю, чтобы наблюдение можно было продолжать за ужином, за чашкой кофе или за бокалом вина.

Когда Марьяна приблизилась и остановилась в нескольких метрах за его спиной, господин Бренер и не подумал обернуться, будто не знал о ее присутствии, хотя на самом деле просто предпочитал делать вид, что не знает. В чопорности и манерности ему было не занимать, как, по-видимому, и в заносчивости. Метрдотель чуть склонился к его плечу и шепнул что-то на ухо. Только после этого владелец отеля обернулся к оробевшей девушке и окинул всю ее взглядом, чуть склонив на бок голову.

Разглядывание длилось, казалось, вечность, но Марьяна в свою очередь постаралась преодолеть смущение и страх и немного изучить этого человека, одетого в вычурно-роскошный кремовый костюм со смокингом и с чересчур уж пышным нежно- розовым галстуком, больше напоминающим старомодное жабо. Сверкающие запонки на рукавах, золотая заколка для галстука, золотая с бриллиантами и цепочкой булавка на лацкане пиджака и крошечный бриллиант в ухе дополняли лощеный образ. Сначала девушке показалось, что он довольно молод — старше Ника, конечно, но все же не более тридцати лет. Его холеные, изящно уложенные шелковыми локонами шоколадные волосы не имели седины, на лице не пролегло ни одной морщины, разве что короткая резкая черточка между бровей, губы были полные и ярко-коралловые, как у действительно молодого человека. Подтянутая фигура тоже смотрелась солидно. Алекс явно следил за собой, занимался спортом, и, будь он человеком, Марьяна даже подумала бы, что он не брезгует тщательным уходом за кожей. Такое впечатление он производил в первые секунды. Потом вдруг на тебя обрушивался совсем другой образ, который начинал подавлять, пугать, топить, потому что в нем чувствовалась тяжесть бесконечно и нереально долго прожитых лет и испытанных потрясений. Эти былые потрясения вытеснили из него любые переживания, любые эмоции, любые мимолетные впечатления от чего бы то ни было, заставили закостенеть. Он напоминал грозного хищника, но хищника не из разряда теплокровных. Его взгляд походил на взгляд крокодила, которым управлял один лишь голод, однако, это впечатление тоже было ложным, потому что ледяной, как щупальца осьминога, разум будто ощупывал тебя через эти глаза, проникая в голову, под одежду, под кожу отнюдь не из низменных инстинктов или любопытства, но ради беспристрастного изучения.

Через минуту и эти ощущения испарились. Ничего не выражающаяся маска его лица вдруг сменилась другой — приятно улыбающейся, приветливой, слегка снисходительной, но в целом добродушной. Только глаза остались теми же — крокодильими, не знающими света и тепла, совсем забывшими об их существовании.

— Марьяна! Как приятно видеть в этом царстве мрака столь светлую юную душу! Давно мечтал с вами познакомиться. Всегда было любопытно увидеть избранницу Никиты.

— Вы совсем недавно говорили, что все его избранницы были такими, как я, — сходу почему-то заметила она весьма холодно. Этот тип ей совсем не нравился.

— Похоже, я был не очень учтив… — с готовностью сдался он, пресекая неприятную тему. — Немного задело ваше молчание в трубке. Больше такого не повторится.

Марьяна чувствовала, что он лгал. Лгал не потому, что желал как-то ее провести, а потому что это в принципе было в его природе — лицедействовать, возможно, проверять.

— Вы простите меня, если я сразу задам вам вопросы, которые меня беспокоят? — не глядя ему в глаза, все так же серьезно спросила она. Рассыпаться с ним в любезностях, не зная, что грозит Нику и сестре, она не могла.

— Да, конечно! Мне бы не хотелось, чтобы вы чувствовали себя некомфортно в моем отеле. Прошу! — Он указал жестом на ближайший столик и дождался, пока она усядется, а подошедший официант пододвинет ей кресло, затем сел сам и сделал какой-то жест своим людям. Те тут же отошли, оставив их наедине. — Итак?

Девушка вдохнула и выдохнула, чтобы успокоиться.

— Где моя сестра? Что с ней? И почему Ник участвует в этих соревнованиях? Почему вы не можете его отпустить?!

Мужчина в кресле напротив кивнул и устроился поудобнее.