Ночной поезд на Марракеш

Полицейские продолжили задавать вопросы. Кто сидел за рулем автомобиля? Принимали ли они наркотики? Куда конкретно они направлялись? Зачем приехали в Марракеш? Кого они здесь знают? В каких отношениях она состоит с Томом? С Клеманс? С Эттой? Напуганная, ужасно одинокая, Викки нервно сплетала и расплетала на коленях руки. Почему они об этом спрашивают? Может, Том умер? Может, они ищут виноватого?

Она ответила на все вопросы, но сделала паузу, вспомнив, что ни в коем случае не должна упоминать убийство Джимми. Категорически не должна этого делать. По крайней мере, до тех пор, пока не поговорит с Клеманс. Том не зря предупреждал о коррумпированности местной полиции. Впрочем, прямо сейчас Викки желала лишь одного: чтобы Беа целой и невредимой вернулась в Марракеш, чтобы дверь распахнулась и кузина вбежала в комнату.

– Всему свое время, – твердили полицейские, а когда Викки попросила их поспешить, они просто-напросто усмехнулись.

Ей хотелось вопить от отчаяния.

– Я вас очень прошу. Можно мне сходить ее поискать? – в очередной раз попросила Викки. – Быть может, она сейчас ждет в другом крыле больницы или где-то там. Да и вообще, мне нужно узнать, как себя чувствует Том.

Пожилой полицейский раскачивался, откинувшись на спинку стула. И Викки хотелось опрокинуть его вместе со стулом. Лампочка под потолком непрерывно мигала, вокруг нее, назойливо жужжа, вились насекомые, отчего у Викки разболелась голова, и она непрерывно терла виски, чтобы унять боль.

Тем временем в комнату вошел тот самый врач. Устало улыбнувшись, он обменялся с полицейскими парой фраз по-арабски. Викки впилась в него глазами, ей не терпелось узнать о состоянии Тома. Ведь доктор наверняка не стал бы улыбаться, если бы новости были плохими.

Он сел напротив Викки и взял ее руки в свои.

– Скажите…

– Нет. Мадемуазель, спешу вас обрадовать. С вашим другом все будет хорошо. – (Викки, по-прежнему занимавшаяся самобичеванием, почувствовала такое облегчение, что ей стало трудно дышать.) – Рана на лице воспалилась и вызвала отек, особенно на лбу и вокруг глаз. У него также сломана челюсть, но перелом чистый, а значит, подбородок заживет без операции. Мы забинтовали ему голову, подвязав подбородок, чтобы больной не слишком широко открывал рот. А еще у него сотрясение мозга.

– Это опасно?

– Ему потребуется время на восстановление. Прямо сейчас мой коллега накладывает швы. Вашему приятелю придется какое-то время полежать здесь под нашим присмотром.

– Я могу его увидеть?

– Не сегодня, – ответил врач. – Возможно, завтра.

Викки разрыдалась, размазывая слезы ладонями. Полицейские смущенно заерзали на стульях. Врач успокаивающе похлопал ее по спине.

Узнав, что Том поправится, полицейские расцвели улыбками. Теперь им не придется выдвигать обвинение в убийстве, или в опасном вождении, или в чем-то там еще, что могла предъявить полиция.

– Я должна срочно выяснить, где моя кузина Беа! – Викки вскочила со стула. – Если вы мне не поможете, тогда я сама начну поиски.

Врач что-то сказал полицейским по-арабски. Один из них повернулся к Викки:

– Скажите, ваша подруга – француженка, как и вы?

– Моя кузина. Я ведь сказала, что она моя кузина. И она англичанка. – Викки не стала объяснять сложную смесь французской и английской крови в их разветвленном семействе.

– Почему вы нам сразу этого не сказали? – Пожилой полицейский встал и направился к двери.

– А какое, собственно, это имеет значение?! – возмутилась Викки, переводя взгляд с полицейского на врача.

Врач молча пожал плечами.

И тут, словно ангел отмщения, в комнату ворвалась Клеманс.

Викки оторопело уставилась на бабушку.

Клеманс раскинула руки, и Викки упала ей на грудь. Продолжая сжимать внучку в объятиях, Клеманс быстро заговорила по-арабски тоном, не терпящим возражений. Полицейские дружно кивнули и, перекинувшись парой слов, вместе с врачом покинули комнату.

– Что происходит? – спросила Викки. – Что они говорят?

– Они объяснили, что Беа здесь нет. Они собираются убедиться, что с ней все в порядке, – ответила Клеманс.

Вырвавшись из бабушкиных объятий, Викки собралась было последовать за полицейскими, но Клеманс ее остановила:

– Не стоит. Ты будешь только мешать. Тебе нужно срочно выпить мятного чая, чтобы прийти в себя. А потом нужно снять окровавленную одежду и принять душ. Мы после поговорим.

– Как вы узнали, что я здесь?

– Я не знала. По дороге в город я увидела разбитый желтый «ситроен». В прошлый раз ты тоже сидела в желтом «ситроене». В том, что столкнули в кювет. Я забеспокоилась и направилась прямо сюда. Одна из медсестер сообщила, что ты действительно была в той машине. И провела меня прямо к тебе.

– За рулем сидел Том. Он вез нас с Беа. Нам нужно было срочно уехать из Марракеша.

– Почему?

– Вот об этом-то я и собиралась вам сообщить, – прошептала Викки. – Мы с Беа стали свидетелями. Свидетелями ужасного преступления.

Увидев, что в комнату вошла уборщица, Клеманс поспешно произнесла:

– Пожалуй, здесь не самое подходящее место для разговоров. Мы возвращаемся к Этте.

– Как хорошо вы знакомы с Патрисом Калье? – спросила Викки.