Ночные бдения

– Сегодня ночью, крошка, ты будешь моей – самодовольно заявил он. – Надеюсь, твой муж не будет возражать, – и он бросил на стол несколько империалов. – Я щедро плачу.

Не в силах ответить ему как положено, мы с Маклакой молча смотрели, как сволочь запихивает в рот куски мяса и пережевывает их. Стряхнув оцепенение, я тоже принялся за еду, теперь она казалась мне еще более отвратительной.

– Жду тебя в своей комнате, крошка. И не вздумайте бежать с моими деньгами, – сказал он и погладил меня по руке.

Когда Дупель ушел, я выскочил из-за стола и подбежал к тазу с водой. Я с отвращением полоскал рот и тер губы, стараясь смыть следы этого поцелуя. Ни в каком наряде нет мне покоя. Неужели у меня такой женоподобный вид, что этот мерзавец принял меня за женщину?

Поднявшись в комнату, я застал Маклаку в спешке собирающим вещи.

– Мы уезжаем, – торопливо сказал он, спихивая свою грязную одежду в мешок.

– Естественно, – как можно беспечнее ответил я, – не могу же я провести ночь и Дупелем. Хотя может быть, он того…

– Сейчас не до смеха, Андрэ, – с тревогой в голосе сказал он. – Скоро этот говнюк придет за тобой, и тогда ты умрешь, потому что не женщина. Мы не можем рисковать, у него слишком много людей.

В зале было полно людей артака, и нам пришлось прыгать в окно, рискуя переломать себе ноги. Падая, я задел правой рукой какую-то деревяшку и поранил предплечье. Кое-как перемотав рану тряпкой, я сел на коня, уже приведенного Маклакой, и мы покинули постоялый двор, так и не успев отдохнуть.

Темные неясные тучи клубились в небе, сквозь неясную туманную пелену проглядывала полная луна. Не успели мы проехать и километра, как начал накрапывать дождь, он неприятно моросил, весьма осложняя нам видимость дороги. По такой погоде, решили мы, Дупель не станет нас преследовать, и поехали тише, чтобы не сбиться с пути.

Немного погодя, мы все же решили свернуть с холофольной дороги, опасаясь преследования, и ехать стало еще труднее. Невольно остановились мы, вглядываясь в густую мокрую темноту.

Маклака привстал на стременах и прислушался, дав мне знак молчать. Я тоже напряг слух: где-то вдалеке, непонятно с какой стороны, раздавался топот конских копыт.

– Вряд ли это Дупель, – прошептал Маклака и попытался определить источник звука. – Не настолько же он дурак, чтобы из-за денег плутать в дожде.

Я тоже начал оглядываться и с тревогой понял, что не представляю, где дорога – настолько размыло землю.

– Маклака! – воскликнул я, забыв об осторожности. – Куда нам ехать?

Повертев головой, Маклака мрачно ответил:

– Не знаю. Предлагаю подождать конный отряд. Скорее всего, это воины, возвращающиеся из провинции. Посмотрим, куда они направляются.

Мы нерешительно озирались, а топот все приближался. Когда очередная вспышка молнии прорезала темноту, я увидел достаточно близко скачущего Дупеля и пятерку его людей.

– Дупель! – прошептал я Маклаке.

– И не один, – мрачно добавил Маклака, вынимая из ножен меч.

Я с удовольствием проделал то же самое, и первый же удар плашмя пришелся по голове артаку. Я отчаянно дрался, перекрикиваясь с Маклакой, чтобы не задеть его в темноте. Это была жестокая битва, не считая сразу же выбывшего из строя Дупеля, пятеро прекрасных бойцов накинулись на нас, – двоих. Маклака был очень умелым и сильным воином, он славно работал мечом, ловко отражая атаки трех мужиков. Другие двое набросились на меня больше из желания повеселиться, но я был уже не тем сопляком, который сражался на руинах Сарки, и я кое-что умел. Узкий лиф и мокрая широченная юбка, путающаяся в ногах, сильно затрудняли движения, поэтому они выходили нелепыми и безобразными.

Грязные ругательства летели в мою сторону, воины были шокированы тем, что простая бабенка так отлично владеет мечом, и не могли понять, как это возможно. Они просто не видели во мне мужчины, пока один из нападающих не воскликнул:

– Да это переодетый мужик!

К концу стычки стало светлеть, дождь почти утих, и когда полностью взошла луна и выглянула из-за туч, она охватила печальную картину смерти. Воины артака были мертвы, Дупель без сознания, но живой, сиротливо лежал в сторонке; это я его оттащил, чтобы он не мешал, еще в середине битвы. Маклака, тяжело дыша и опираясь на меч, придирчиво осматривал трупы, пытаясь увидеть признаки жизни: но все были мертвы.

– Хорошо сработано, – наконец, сказал он. – Ты не ранен?

– Я цел, – ответил я.

– Тогда поехали, – решительно сказал он, убирая меч.

– Погоди, а что делать с Дупелем?

– Как что? Убей его, – удивленно сказал мой спутник.

– У меня другая идея, – усмехнулся я. – Давай возьмем Дупеля с собой, он скоро очухается, преподнесем его Шанкор. Это же «язык», может он чего знает.

– Я свяжу его.

Перекинув бессознательного Дупеля через седло впереди себя, Маклака тронул лошадь, и мы галопом помчались в неизвестном направлении, горя единственным желанием удрать подальше от места бойни, на котором с минуты на минуту могла появиться остальная свита, вероятно, уже хватившаяся артака.