Ночные бдения

У меня была еще одна большая проблема – письмо, которое я вез предводительнице повстанцев – Шанкор. Насколько я понял, послание было важным и невероятно запаздывало. И что я мог поделать! Я поинтересовался у Дупеля, не знает ли он, где этот Карна-Утор. Конечно, он не знал. Начальник лучников говорил, что где-то в Саламанском лесу бродит Шанкор, но так ли это, так ли?

С Дупелем все те два последующих дня, что мы бродили среди необитаемых Красных скал, я почти не разговаривал. Он вел себя прилично, не лез с расспросами, не жаловался, всячески мне помогал, и, в конце концов, вызвал во мне чувство легкого уважения.

Я больше не боялся преследования, никто бы и подумать не смог, что мы отправимся в гнездо ос. Я должен был научиться видеть на два шага вперед, иначе такие мерзавцы, как Мак, будут обманывать меня, как наивную девчонку, и неизвестно, сколько я еще проживу в этой стране, если останусь с повстанцами. Не удивляйтесь, я до сих пор не решил, несмотря на свое желание расправиться с Маклакой. До сих пор я убивал людей исключительно для самозащиты, теперь мне хотелось сделать это ради мести. Что будет дальше, если я совсем озверею, и буду убивать ради удовольствия. Сама эта мысль была мне неприятна, и я постарался прогнать ее. Я никогда не стану хладнокровным убийцей!

Но все, что я думал тогда, теперь уже не имеет никакого значения.

На исходе следующего дня мы с Дупелем оказались в непосредственной близости от Саламанского леса. За нами остались обкрошившиеся скалы, заросшие деревьями и кустами. В связи с оживлением местности на обед нам удалось поймать неплохого зверька, наподобие зайца, и значительно подкрепить силы.

Саламанский лес раскинулся перед нами во всем великолепии. Среди обглоданных зимними ветрами деревьев стояли вечнозеленые парусы, кана, хипли. Последнее чудо природы умудрялось даже цвести длинными белыми цветам, похожими на трубочки. Кусты были усыпаны ягодами, но я не представлял, можно ли их есть.

Дупель остановился, заметив, как и я, извилистую тропинку, мелькавшую среди деревьев.

– Ну что вы думаете, артак? – поинтересовался я, указывая на этот путь.

– Я думаю, что тропа выведет нас к какой-нибудь деревне, это точно. А там попросим приюта.

Солнце садилось, озолачивая верхушки деревьев, и нам грозила явная опасность заночевать в лесу.

– А не могли бы мы переночевать здесь? – осторожно спросил я. – Ты же сам говорил, что лес кишит разбойниками, не гнушающимися никакой добычей. Смотри, как бы тебе не пришлось попасть в плен более страшный, чем у моего брата.

– Не сомневайся, – спокойно ответил Дупель. – Здесь мы замерзнем или подвергнемся нападению диких собак, сбегающих из деревень. Если деревня недалеко, то стая этих тварей обязательно бродит поблизости, а я еще не хочу, чтобы меня разорвали на кусочки и съели. Уж лучше подохнуть от руки человека. К тому же я уверен, что час ходьбы, и мы будем милостиво оставлены на ночлег радушным селянином, ни один человек не откажется приютить артака Дупеля! – самодовольно закончил он.

– Докажи еще, что ты артак, – усмехнулся я, – по виду ты больше смахиваешь на оборванца. – Заметив нахмуренные брови, я не стал больше поддевать Дупеля, а лишь покорился его знанию страны и нравов ее жителей. – Ладно, пошли уж.

Тропинка змеилась меж деревьев, заводя нас под темные своды, чернота леса особенно подчеркивалась наступлением ночи. Ни один бандит не поверил бы своим глазам, увидев на тропе посреди леса двух оборванных странников, продирающихся по темноте к неизвестной цели. Тропа становилась все уже, и в итоге превратилась в еле заметный след среди сухой травы. Ветки колючих кустарников докончили наш туалет – теперь рукава моего платья висели лохмами, а плащ годился только на подстилку свиньям. Дупель имел не менее комичный вид. Сухие колючки запутались в его всклокоченных волосах, лицо распухло, а дорогой кафтан походил на рамсы нищего, хотя еще возможно было различить золотую расшивку. Дополняла его вид золотая цепь с регалиями, болтавшаяся поверх лохмотьев.

Не видно было ни зги; тропа кончилась, и мы оказались посреди ночного леса, в добрых объятиях страха. Я схватил артака за шиворот и развернул к себе лицом.

– Куда же ты меня завел, гад? – я еле сдерживал страх и ярость. Не могу сказать, что я был храбрецом, к тому же у меня были веские причины бояться лесных чащоб, но вот бедняга Дупель, кажется, совсем спасовал.

– Ладно, теперь я поведу.

– Куда?

– Пойдем прямо, дороги все равно нет, какая разница куда идти, лишь бы не стоять на месте посреди леса.

– Саламанский лес огромен! – в ужасе воскликнул Дупель. – Не лучше ли вернуться обратно?

– Я не запомнил дорогу, а ты? – резко, с сарказмом, спросил я.

– Почему ты говоришь, как мужчина? – оторопело спросил артак.

Я прикусил язык, очень красочно ругнувшись про себя.

– Потому что ты ведешь себя, как женщина!

Вопросов больше не было, и мы пошли дальше.