Ночные бдения

Сон мой был пуст, никакие видения не посещали его, просто отключение сознания; душа плутала по закоулкам паутины, а по возвращении забывала о своих путешествиях и погружалась в отупение.

Ничто и никто не нарушал наше с Тэннелом существование, только изредка, видимо, по утрам и вечерам, решетка на двери раздвигалась, и туда просовывался тазик, прикованный цепью, с отвратительной баландой; ни человек, ни существо материальное не посещали нашего жилища. Питание не способствовало укреплению моего духа, который день ото дня терял по каплям надежду на спасение: никто не попытался вытащить меня, значит, Кика погибла, Шанкор, вероятно, тоже. Две женщины, способные спасти меня из ада, пребывали, видимо, именно в нем.

С надеждой душевного спасения я обратился к Тэннелу, но старик либо спал, либо нес околесицу, которая была куда похлеще моих отчаявшихся мыслей, да и не любил он говорить, привыкнув за годы заключения к молчанию. Иногда он все же сохранял ясность суждений – это были минуты его просветления, тогда он расспрашивал меня о жизни Империи, о набожнике. Но с каждым днем мне становилось все больше и больше не о чем говорить с ним, о себе он рассказывать не любил, а обо мне знал уже все наизусть. Я много чего наврал бедняге, и раз от раза врал все больше, но он вроде этого и не замечал даже, а может быть, так оно было интереснее.

Однажды между нами случился такой разговор.

– Тэннел, – спросил я, – ты не пытался бежать из Замка Роз?

– Как? – удивился он.

– Да хотя бы когда из камеры выносят труп, ты мог бы прикинуться вместо него, все равно ведь темно, я читал об этом в одной книге.

– В Книге Мира? – оживился он. – Ты читал Книгу Мира?

– Нет, а ты что, читал?

– Не читал, но видел! – горделиво ответил он. – Я был большим человеком в прошлой жизни.

Я заволновался.

– А знаешь ли ты хота Пике?

– Хота Пике… – задумчиво произнес Тэннел, потом что-то про себя пробормотал и, в конце концов, ответил. – Нет, такого хота я не знаю.

– Ну, тогда скажи, – пристал я к нему, – может быть, ты знаешь, что пишут в Книге Мира о демонах, как вернуть их обратно?!

– Чего ты прицепился, как муха, – психанул он и отполз в другой угол. – Ничего не знаю, – раздалось оттуда.

Я последовал за ним.

– Нет, знаешь, гнида, – прошипел я, хватая Тэннела за шею. – И расскажешь все, как миленький!

– Не знаю ничего, – прохрипел он, отбиваясь.

Мы фактически подрались, старик разодрал мне зубами плечо, я чуть не удавил его. Я мог бы его убить, но видимо, что-то человеческое еще во мне тогда оставалось. После этого мы не разговаривали долго. Первым молчание нарушил он.

– Я ничего не знаю,– гордо сказал Тэннел.

– Я тоже, – уныло сказал я.

Мы дрались еще пару раз, но уже из-за баланды. Большую опасность для меня представляли зубы и ногти противника, которыми он наносил очень болезненные раны, я старался поломать ему что-нибудь, однажды мне это почти удалось: старик взвыл и поведал, что я чуть не сломал ему руку. С тех пор он остерегался, и при моем приближении убегал в другой угол. Когда мне надоедало гонять старика, я ложился и засыпал.

Вспоминая об этом, я испытываю к себе сильнейшее презрение и отвращение, я превращался в животное, которое только ест, спит и иногда думает: мысли были примитивны и носили характер воспоминания о доме, прошлой жизни, о Люсе. Я с улыбкой думал, что когда увижу ее опять, обязательно расскажу, что со мной случилось, ведь она мне верит, она меня любит, женщины любят меня, они всегда за мной бегают, у меня есть харизма… далее мысли сбивались в невероятный, зачастую похотливый клубок и кончались Тэннелом, но к счастью для последнего, здесь я засыпал.

Хоть надежда почти покинула меня, иногда ее невзрачные искры тревожили потухающее сознание, тогда я молился, молился богу с таким пылом, с каким не обращался к нему прежде. Я с мукой то просил его послать мне смерть, и тогда я вспоминал Тобакку, пророчившего мне долгое и отвратительное существование; то продлить жизнь, какой бы невыносимой она не была. Одно могу сказать: дух мой был сломлен, и только злоба и обида поддерживали полудохлый огонечек жизни.

Однажды произошло следующее.

Тэннел проснулся и жалобно воззвал ко мне из своего угла:

– Демон, кажется, я умираю, подойди ко мне.

Я подполз к нему, он схватил мою руку своей трясущейся и крепко сжал.

– Я умираю, и перед смертью предпочел бы поведать о своих мучениях служителю Светлоокого, а не демону, но судьба посмеялась надо мной, послав в минуту кончины полузверя.

Ужасная мысль, что я останусь в этом каменном узилище один, взбунтовала во мне остатки жизни.

– Даже и не думай умирать, старик, если ты, конечно, старик, хотя бы ради нашей мечты выбраться из Замка Роз живыми, заклинаю, не умирай! – завопил я.