Ночные бдения

– Жука – бережливый, – улыбнулся он беззубой улыбкой. – Жука – хитрый.

– А не думаешь ли ты, хитрец, что я могу отлупить тебя, чтобы ты больше не лазил у меня по карманам? – усмехнулся я, выходя из воды.

– Не-а. Я ведь нужен тебе, как источник сведений. Все повстанцы любят Жуку за сообразительность и хитрость.

– Но я же не повстанец, Жука, – проговорил я, натягивая одежду прямо на мокрое тело.

– Да?! – по его тону я понял, что он мне не поверил.

– Я, между прочим, теперь младший брат хозяина деревни Хоросефа…

– Весьма удачная, но очень опасная маскировка,– невозмутимо настаивал на своем оборванец. – Даже если это не так, то кто же вы? Как слепой котенок, ничего не понимаете в жизни хотов, боитесь и шага лишнего ступить без разрешения Хоросефа, неразговорчивы, а задаете слишком много вопросов, все что-то пытаетесь разузнать. Какие, по-вашему, подозрения могут появиться у людей?

Жука хитро прищурил маленькие глазки и с явным наслаждением почесал в грязной взлохмаченной шевелюре.

Я полностью оделся, покрепче затянул пояс и в самом деле задумался. Судя по всему, плохо живется людям, раз есть недовольные, я же хоть как попадал под подозрение своими глупыми расспросами. Правда, зачем еще человеку приспичило спрашивать об устройстве села и обычаях, если он не шпион. Положение, в которое я попал, было двусмысленным: с одной стороны, я вызывал оправданные подозрения, с другой, доверие ко мне Хоросефа, говорило людям о моей порядочности.

– Жука, – наконец, нарушил я молчание. – Ты обещал мне рассказать о Городе Семи Сосен. Что это такое?

– А что мне за это будет?

– Я тебя не побью, – пошутил я, но он принял мои слова всерьез.

– Как хочешь, господин, – и он изящно склонил свою лохматую голову.

– Так что это за город? – теряя терпение, спросил я.

– Это рай на земле, обитель Императора, – восторженно закатив глаза, ответил Жука. – Огромный город, что лежит у прекрасной реки Митты. Великие просторы окружают его со всех сторон. Четыре широких, мощеных холофолью, дороги, ведут в него с четырех сторон света. А какие там дома! Как роскошь, какая просвещенность! Но даже это не главное. Суть – сам бунтарский воздух города – там разрешено все, что не запрещено… – Жука на мгновение остановился, затем продолжил. – Но так было. Теперь мерзкие хоты заполонили страну, и никто ничего не может поделать, даже повстанцы. Глаза Императора стали слепы, и он больше не видит, что его окружают одни враги и предатели.

Жука замолчал, уныло повесив голову.

– Да, веселые ты рассказываешь сказочки, Жука. Что-то мне у вас не по нраву, – я слегка передернул плечами, ощущая неприятный холодок, пробежавший по спине. Мне показалось, будто кто-то наблюдает за мной из соседних кустов.

Я резко развернулся и бросился к кустам, в то же мгновение услышав недовольное ворчание и удаляющиеся шаги какого-то крупного животного.

– Что это было? – спросил я Жуку, все еще ощущая во рту неприятный привкус страха.

– Неудачное вы выбрали место для купания. Леса полны хищников и крупных животных. Хоты редко ходят на охоту, для них это скорее ритуал, чем необходимость, они лучше будут жрать свою саракозу. Эти псы – трусы, и не станут рисковать жизнью даже ради спасения другого человека.

– А Хоросеф? – спросил я, не к месту вспомнив, что хозяин обещал вскоре устроить охоту.

– Хоросеф другой. Он охотник в душе. Он вам еще не рассказывал, как убил серебряного зверя?

– Было дело.

– Хоросеф сильный, но тупой. Всех его мозгов едва хватает, чтобы управлять деревней, поэтому здесь все запуганы силой хозяина и боятся ему противоречить, увы, любое волеизъявление легко влечет за собою смерть.

– Почему же ты еще жив? – усмехнулся я.

– А я сумасшедший, я бродяга для них. Они не обижают тех, кто волею небес лишен разума или достатка, – Жука на минуту задумался. – Вернее не так, они не убивают, но зато обид мне приходится сносить великое множество.

– Кто такой Донджи? – продолжал я допрос.

– Гадюка! – он демонстративно плюнул на землю. – Мерзкая тварь. Одержимый фанатик религии. Родной дядя Хоросефа. Для него не существует никакой морали и никаких законов. Опасайтесь попадаться ему на пути, а если попадетесь, не перечьте и держите себя учтиво, иначе эта свинья сделает все возможное, чтобы вас уничтожить.

Глаза Жуки во время его тирады горели нехорошим мстительным огнем, а щека нервно подергивалась. Она сжал кулаки и угрожающе произнес:

– Но я верю, что когда-нибудь эта скотина заплатит за все сполна, ибо есть на свете справедливость, и если бог забудет покарать его, люди не забудут никогда!

Я нервно оглянулся вокруг:

– Потише, Жука, мне все время кажется, что нас кто-то подслушивает.

Жука громко рассмеялся, и эхо его смеха многократно отразилось от верхушек деревьев.