Ночные бдения

Все еще сжимая в руках кинжал, я в ужасе сел на скамью, проклиная свой длинный язык и злодейку-судьбу, столкнувшую меня с Хоросефом. Я сожалел, горько сожалел, что не прикончил его во время нашей первой схватки, сейчас, возможно, я был бы в большей безопасности.

Если бы только вернуться домой, думал я, если бы только выбраться из этого заколдованного мира. Может, все это просто сон, и я проснусь новым и здоровым, сейчас возьму и проснусь, но ход моих мыслей нарушило появление Фелетины, которая несла в мисках ужин для меня: суп, жаркое и саракоза – меню здесь никогда не менялось.

Фелетина поставила еду, а сама осторожно присела на краешек скамьи напротив меня. Я залпом осушил бокал с хлипсбе и попросил Фелетину налить еще: во рту горел немыслимый пожар сегодняшнего дня. Осушив второй и третий кубки, опьянев и съев суп и жаркое, я и не пытался скрыть отвращения к саракозе.

– Почему вы никогда не едите саракозу, господин? – спросила Фелетина глухим голосом, стыдливо опустив глаза.

– Потому что эту гадость невозможно есть, – зло ответил я. – Как вы только сами уплетаете ее?

– Но ведь саракоза придает силы и хорошо утоляет голод. Мясо катонов – слишком простая еда для сильного мужчины, – возразила мне Фелетина.

Тогда я понял, почему всегда вставал из-за стола с легким чувством голода, которое обычно довольно быстро усиливалось.

– Вот даже как! – насмешливо сказал я. – Фелетина, как ты выносишь своего мужа?

Фелетина вздрогнула и вскинула на меня испуганный взгляд.

– Как ты выносишь это грубое животное? – повторил я.

– Мой муж великий воин, – гордо ответила она, – он смел и могуч.

– Настолько могуч, что даже не смог победить меня в рукопашном бою? – съязвил я.

– Вы не человек, вы демон! Иногда мне кажется, что в вас живет потусторонняя сила, помогающая вам добиваться своего, – с какой-то фанатичной яростью воскликнула она.

Поняв, что девушка того и гляди расплачется, я сел рядом и взял ее маленькую ладошку в свои руки. Фелетина глубоко вздохнула, и две слезинки упали ей на колени.

– Да, вы правы, – прошептала она. – Мой муж грубое животное. Он не любит никого, кроме памяти своих подвигов, он не прощает обид и злопамятен. Но он великий воин! Берегитесь его, – совсем тихо добавила она.

– Ты думаешь, он хочет убить меня?

Умные глаза Фелетины спокойно глянули на меня из-под насупившихся бровей.

– Он убьет вас, – просто сказала она. – Не сейчас так потом. Я же сказала, что он не прощает обид.

– Но ведь ты поможешь мне, Фелетина? – умоляюще спросил я. – Научи меня, как выбраться отсюда.

– С какой стати мне помогать вам, Андрэ? – впервые она назвала меня по имени. – Я не могу предать мужа, я дала ему клятву верности.

– Но я не прошу предавать его, я прошу помочь мне избежать гибели, смерти, страшнее которой невозможно придумать, ведь ты слышала, что обещал сделать со мной Хоросеф. Бежать! Я должен бежать! Но как? Меня поймают и тогда мне точно не избежать смерти. Если завтра на охоте я опростоволосюсь, а я не такой великий охотник, как твой муж, то завтра с меня живого снимут кожу. Боже мой! И украсят ею стены твоего дома. У меня никого нет ближе тебя, Фелетина, ни одного человека, который бы мог помочь!

– Но чем, чем я могу помочь вам?! – голос девушки был полон отчаяния и страсти. – Я ведь просто слабая женщина, Андрэ, жена своего мужа. Я не могу убедить Хоросефа не делать вам зла, не могу остановить его. Я ничего не могу.

– Нет, можешь, Фелетина, можешь! – я сжал ее руки. – Оставь мне на сегодняшнюю ночь ключи от спальни Хоросефа.

Фелетина побледнела и вырвала свои руки из моих.

– Вы хотите убить моего мужа, неблагодарный!

– Нет-нет, Фелетина, – забормотал я.– Нет, я не хочу. Я не убийца, я никого в жизни не убивал. Я просто хочу выкрасть у него из комнаты яд, чтобы в последний миг, выпив его, избавить себя от немыслимых мучений.

Глаза Фелетины засветились уважением и состраданием, и она с радостью произнесла:

– Я знала, что вы благородный человек, Андрэ. Я уважаю вас за смелость и мужество, и не корю за то, что вы хотите облегчить себе час смерти, ведь Светлоокий устами многих поколений вещал, что умерший с улыбкой на лице, встанет рядом с троном его, чтобы править людьми, – последняя фраза была сказана голосом, полным фанатизма.

– Так ты поможешь мне, Фелетина?

Фелетина на минуту задумалась и затем сказала:

– Сегодня после полуночи флакон с ядом будет стоять возле двери нашего дома. Надеюсь, Хоросеф его не скоро хватится.

– А если она заметит пропажу? – спросил я.

– Что ж, и он бывает иногда рассеянным. Хоросеф будет сердит, но ничего, не в первый раз получать тумаки.

– Он будет тебя бить?

– А как же? – удивленно спросила она.

– Твой муж, в самом деле, заслуживает смерти! – горячо заявил я. – Если бы я не обещал тебе не трогать его, я бы…

Фелетина жестом остановила мою пышную речь.

– Не тратьте слова понапрасну, господин, слова строят города и убивают царей, но они ничего не могут поделать с традициями.

– Избивать женщин – традиция?

– Женщина должна хранит очаг, и не ее дело вмешиваться в проблемы мужчин.