Ночные бдения

Решать этот вопрос мне не пришлось, его за меня решила судьба, а произошло следующее.

Блуждая глазами по сумеречным силуэтам сосен, я нечаянно наткнулся на другие глаза, хищно выглядывающие из кустов. То были две красных точки, ярко блестевшие в наступившей темноте.

Я напрягся и хотел, было, в страхе бежать, но тело не слушалось меня, я, словно загипнотизированный, не отводил взгляда от горящих глаз. Наконец, животное моргнуло и, лениво рыкнув, вышло из кустарника.

Я не мог ошибиться! Это была та самая жестокая тварь, что так бесчеловечно играла со мной в первый день моего пребывания здесь. Сердце мое сильно забилось от страха.

«Теперь точно съест», – подумал я, представляя боль и жуткий конец.

Тем временем, хищник подошел настолько близко, что я смог его как следует рассмотреть. Определенно, это была кошка, но кошка размером с корову! Белая шерсть делала ее очень заметной среди зелени леса, из огромной пасти торчали белые клыки.

Зверь подошел и, вытянув морду, обнюхал меня, я явственно почувствовал прикосновение вибриссов к своему лицу. Я подумал, что наверняка сейчас он откроет свою пасть и откусит мне голову. И эта мысль помогла мне стряхнуть опасное оцепенение. Я резко взмахнул кинжалом и полоснул лезвием по ненавистной морде. От силы удара клинок выпал у меня из рук, а лес огласился громовым ревом боли. Предупреждая атаку зверя, я молниеносно залез под ствол поваленной сосны. И вовремя! Разъяренная кошка, ослепленная болью, с бешенством ударила лапой по сосновому стволу с такой силой, что он чувствительно прогнулся, прижав меня к земле.

Дрожа всем телом, я с отчаянием схватился за землю и взмолил Бога о пощаде. Хитрая бестия решила достать меня из-под ствола и начала большой лапой подкапывать под дерево лаз, время от времени во все увеличивающийся проход я видел разъяренную окровавленную морду.

Рука моя, судорожно прижатая к груди и удерживающая готовое вырваться сердце, неожиданно нащупала твердый предмет. Это была склянка с ядом. «Лучше выпить яду», – подумал я, открывая флакон, – «чем быть растерзанным заживо».

Но тут звездная мысль молнией сверкнула у меня в голове. А что если дать попробовать этого зелья вначале животному, а уж потом испытывать его на себе.

И вот, когда морда в очередной раз показалась в достаточно широком уже лазе, я, собрав последние силы, плеснул яд в кровожадно распахнутую пасть.

Я не услышал ни звука, только увидел, как глаза кошки остекленели и в безразличии смерти уставились на меня. Долго лежал я, ожидая, не оживет ли она, не хитрое ли это притворство? И только когда у меня не осталось сомнений на этот счет, я вылез из-под ствола и, обойдя стороной, сзади приблизился к мертвому зверю.

Взявшись за длинный пушистый хвост, я попытался сдвинуть животное с места, но не тут-то было! Голова его прочно застряла в узком лазе.

С трудом отыскав в высокой траве хозяина зверя, я с каким-то охотничьим азартом и жаждой крови принялся за разделку туши. Мне нужна была эта шкура, я хотел ее из каких-то самому мне неясных побуждений.

Наконец, все закончилось: освежеванная кошка беспомощно грудой мяса валялась на земле.

Я взглянул на свои окровавленные руки и ужаснулся: это я только что, буквально несколько минут назад, в каком-то остервенении кромсал еще теплое тело, упиваясь видом крови и смерти. Без чувств я рухнул на землю рядом с убитым мною зверем.

Придя в себя, я первым делом проверил, на месте ли кинжал – он уютно устроился за поясом из змеиной кожи. Оглянувшись вокруг, я не спеша поднялся и, взвалив на себя шкуру, двинулся вглубь леса.

Слух мой несказанно обрадовал плеск воды, и я радостно побежал, моля небо, чтобы это оказалось то самое озеро, где лунные блики так завораживающе красивы!

Не помня себя от радости, я выбежал на каменистый берег и к полному разочарованию узнал то самое озеро, где еще вчера после тяжелых трудов так упоенно плавал, а вот и тот пригорок, на котором сидел Жука, и… те самые кусты, где лежит тело убитого Мусы. В своем плутании по лесу я снова вышел к деревне! В этом был рок судьбы, я спасся от гибели, чтобы вновь вернуться к тому, от чего так страстно хотел убежать!

Я обогнул озеро и подошел к роковым кустам, тайно желая убедиться, что тело Мусы уже унесли дикие звери, и все следы постыдного преступления Жуки, в сущности спасшего нас, стерты жителями леса. Но я ошибся: тело Мусы все еще лежало там, где его оставил Жука, и «пышно» лежало: накрытое расшитым покрывалом и обильно обложенное прекрасными крупными цветами, источавшими дурманящий аромат.

Я изумленно перевел взгляд на склонившуюся над трупом Серпулию: плечи ее, скорбно опущенные, вздрагивали от рыданий под белым покрывалом. Она подняла голову и печально улыбнулась мне.

– Кто-то убил моего жениха, господин Андрэ, кто-то не пожалел бедную девушку и оставил ее без опоры в жизни, злодей отобрал цветок у Мусы, милого моего Мусы, – и она ничком упала на его грудь. – Пусть бы лучше тогда убили и меня вместе с ним. Бог видит все, он накажет убийцу, он поможет найти его!