Ночные крылья. Человек в лабиринте

Он задумчиво смотрел в зеркальную поверхность стола, пока я в сжатой форме поведал ему о моем путешествии из Роума с ослепленным принцем, о том, как мы прибыли в Зал Летописцев, как он соблазнил Олмейн, как малодушный Элегро решил отомстить ему. Я однозначно дал понять, что пришел к захватчикам исключительно под принуждением и что в мои намерения не входило передавать принца в их руки.

– Я понимаю, – сказал я, – что всех Доминаторов положено передавать вам. Тем не менее этот уже заплатил высокую цену за свою свободу. Я прошу вас уведомить Летописцев, что принц Роума находится под амнистией, и разрешить ему продолжить путь в качестве Пилигрима в Джорслем. Таким образом, Элегро потеряет над ним власть.

– Что ты предлагаешь нам, – спросил Наместник номер Семь, – в обмен на эту амнистию для твоего принца?

– Я провел исследование в резервуарах памяти Летописцев.

– И?

– Я нашел то, что вы так долго искали.

Наместник номер Семь пристально посмотрел на меня:

– А откуда тебе известно, что мы ищем?

– В самой глубокой части Зала Летописцев, – негромко сказал я, – хранится изображение центра, в котором обитали ваши похищенные предки, когда их держали в неволе на Земле. На этом изображении хорошо видны все их страдания. Есть ли лучшее оправдание вашего завоевания Земли?

– Неправда! Такого документа нет!

По интенсивности реакции захватчика я понял, что попал в самое уязвимое место.

– Мы тщательно проверили ваши файлы, – продолжил он. – Есть только одна запись о жизни в центре, и на ней нет наших людей. Там есть лишь изображение негуманоидной расы пирамидальной формы, вероятно, с одной из планет созвездия Якоря.

– Я видел эту запись, – сказал я ему. – Но есть и другие. Я провел в их поисках немало часов, страстно желая узнать о черных деяниях нашего прошлого.

– Каталоги…

– Иногда бывают неполными. Я обнаружил эту запись случайно. Сами Летописцы не знают, что она у них есть. Я покажу ее тебе, если ты пообещаешь пощадить принца.

Прокуратор с минуту молчал.

– Ты меня озадачил, – наконец произнес он. – Я не могу понять, кто ты, негодяй или человек высшей добродетели?

– Я знаю, в чем заключается истинная преданность.

– И тем не менее готов предать секреты вашей гильдии?..

– Я не Летописец, а только ученик, бывший Наблюдатель. Я не хочу, чтобы принц пострадал по прихоти дурака-рогоносца. Принц в его руках, и только вы можете даровать ему свободу. И поэтому я пришел, чтобы предложить вам этот документ.

– Который Летописцы тщательно удалили из своих индексов, чтобы он не попал в наши руки.

– Который Летописцы по небрежности поместили не туда и забыли о нем.

– Я сомневаюсь в этом, – сказал Наместник номер Семь. – Небрежность им несвойственна. Они спрятали эту запись, и, передавая ее нам, разве ты не предаешь весь свой мир? Разве не делаешь себя сообщником ненавистного врага?

Я пожал плечами.

– Я заинтересован в том, чтобы принц Роума получил свободу. Другие средства и цели меня не волнуют. Место нахождения документа ваше в обмен на дарование ему амнистии.

Захватчик изобразил то, что могло быть эквивалентом улыбки.

– Не в наших интересах позволять членам бывшей гильдии Доминаторов оставаться на свободе. Твоя позиция шаткая, надеюсь, ты это понимаешь? Я мог бы вырвать местонахождение документа у тебя силой – и все равно принц был бы наш.

– Верно, мог бы, – согласился я. – Я готов к такому риску. Но я исхожу из того, что те, кто пришел отомстить нам за наше древнее преступление, имеют хотя бы зачаточное представление о чести. Я в твоей власти, а документ у меня в голове, и ты всегда можешь его оттуда взять.

На этот раз он рассмеялся, причем явно искренне.

– Погоди минутку, – сказал он и произнес в янтарное устройство связи несколько слов на своем родном языке. Вскоре в кабинет вошел второй представитель его расы. Я узнал его мгновенно, хотя он и был без той яркой маскировки, какую носил, когда странствовал со мной как Перерожденец, Гормон.

– Приветствую тебя, Наблюдатель, – сказал он со свойственной его собратьям двусмысленной улыбкой.

– Приветствую тебя, Гормон.

– Мое имя Победоносный номер Тринадцать.

– А мое – Томис из Летописцев, – сказал я.

– И где вы только успели подружиться? – удивился Наместник Номер Семь.

– Во время завоевания, – ответил Победоносный номер Тринадцать. – Выполняя свои обязанности разведчика, я встретил этого человека в Талье и отправился с ним в Роум. Но на самом деле мы были спутниками, а не друзьями.

Меня охватила дрожь.

– Где Воздухоплавательница Авлуэла?

– В Парсе, как мне кажется, – равнодушно произнес он. – Она говорила, что хотела бы вернуться в Хинд, к своему народу.

– Смотрю, ты недолго любил ее?

– Мы были скорее компаньонами, чем любовниками, – сказал Гормон. – Для нас обоих это была лишь мимолетная связь.

– Для тебя, может быть, – сказал я.

– Для нас.

– И за эту мимолетную связь ты отнял у человека глаза?

Тот, кто раньше был Гормоном, пожал плечами.

– Я счел своим долгом преподать гордецу урок гордости.

– Тогда ты говорил, что твой мотив – ревность, – напомнил я ему. – Ты утверждал, что тобою движет любовь.