Ночные крылья. Человек в лабиринте

– Я принц Роума, – громогласно объявил он. – На пол! Немедленно, Летописец, три униженных поклона и пять прошений о милосердии!

Элегро оторопел. Несколько мгновений он смотрел, не веря своим глазам. Затем тяжело осел и в изумленном ступоре пал ниц перед соблазнителем собственной жены. В первый раз после падения Роума принц утвердил свой прежний статус. Неописуемое злорадство от этого ясно читалось на его изуродованном лице, и даже искусственные глазные яблоки, казалось, горели царственной гордостью.

– Вон! – приказал принц. – Оставь нас!

Элегро убежал.

Я остался стоять пораженный, потрясенный, растерянный. Принц учтиво кивнул мне:

– Не мог бы ты оставить нас, мой старый друг, и подарить нам немного уединения?

6

Слабый человек может дрогнуть, столкнувшись с внезапной атакой, но после этого он делает передышку, осмысливает случившееся, обдумывает ответные шаги. Так было и с Летописцем Элегро. Изгнанный из собственных апартаментов разоблачением принца, он, как только выбежал за дверь, овладел собой и задумался. Позже тем же вечером, когда я уже устроился в постели и спорил сам с собой, не принять ли мне снотворное зелье, Элегро вызвал меня в свою исследовательскую комнату, расположенную несколькими этажами ниже.

Там он сидел среди принадлежностей своей гильдии: каких-то бобин и катушек, капсул, нейрошлемов, квартета последовательно соединенных черепов, ряда экранов для вывода данных, маленькой орнаментальной спирали, всей этой символики собирателей информации. В руках он сжимал кристалл снятия напряжения из одного из Облачных миров. Его млечное внутреннее содержимое быстро окрашивалось в рыжеватую сепию, впитывая в себя волнения и тревоги его духа. Когда я вошел, он попытался придать себе суровый вид, как будто забыв о том, что я стал свидетелем его бесхребетности.

– Была ли тебе известна личность этого человека, когда вы пришли с ним в Перрис? – спросил он.

– Да.

– Ты ничего не сказал об этом.

– Меня ни разу не спросили.

– Знаешь ли ты, какому риску ты подвергал всех нас, заставляя нас неосознанно укрывать Доминатора?

– Мы земляне, – сказал я. – Разве мы до сих пор не признаем власть Доминаторов?

– С момента завоевания – нет. По указу оккупантов все бывшие правительства распущены, а их лидеры арестованы.

– Но ведь мы должны сопротивляться такому порядку!

Летописец Элегро пристально посмотрел на меня:

– Разве в обязанности Летописца входит вмешиваться в политику? Томис, мы подчиняемся тому правительству, которое у власти, кем бы оно ни было и каким бы образом оно ни взяло эту власть в свои руки. Мы не оказываем здесь никакого сопротивления.

– Я вижу.

– Мы должны немедленно избавиться от этого опасного беглеца. Томис, я приказываю тебе: сию минуту отправляйся в оккупационный штаб и сообщи Наместнику номер Семь, что мы схватили принца Роума и держим его здесь, пока за ним не приедут.

– Я должен пойти туда? – удивился я. – Зачем отправлять старика вестовым, тем более ночью? Нельзя ли просто передать информацию через нейрошлем?

– Слишком рискованно. Сообщение из шлема могут перехватить посторонние лица. Нашей гильдии не пойдет на пользу, если об этом станет известно. Это должно быть сделано через личное общение.

– Но выбрать рядового ученика для ее передачи? Лично я нахожу это странным.

– Об это знаем только мы двое, – сказал Элегро. – Я не пойду. Значит, должен ты.

– Не будучи представлен Наместнику номер Семь, я никогда не буду к нему допущен.

– Сообщи его помощникам, что у тебя есть информация о том, где и как можно задержать принца Роума. Тебя услышат.

– Я могу упомянуть твое имя?

– Если это будет необходимо. Можешь сказать, что при содействии моей жены принц находится в заключении в моем жилище.

Я едва не расхохотался. Но все же сделал невозмутимое лицо перед этим трусливым Летописцем, которому даже не хватило духа пойти и самому донести на соблазнителя собственной жены.

– В конечном счете, – сказал я, – принц узнает о том, что мы сделали. Порядочно ли с твоей стороны просить меня предать человека, который был моим спутником в течение многих месяцев?

– Это не вопрос предательства. Это вопрос долга перед правительством.

– Я ничего не должен этому правительству. Я подчиняюсь лишь гильдии Доминаторов. Вот почему в опасный момент я оказал помощь принцу Роума.

– За это, – парировал Элегро, – теперь в опасности твоя собственная жизнь. Твое единственное спасение – признать свою ошибку и содействовать аресту принца. Ступай. Прямо сейчас.

За всю свою долгую жизнь никого я не презирал так страстно, как в тот момент Летописца Элегро.