Ночные птицы

Говорят, что в давние времена Эвдею населяли крылатые существа. Злобные драконы, огненные фениксы, могучие грифоны и грациозные пегасы. Все мечтали владеть ими, ведь, в конце концов, кто из нас не мечтал о полетах? Поэтому их ловили руками, веревками и с помощью копий, пытаясь подчинить себе. Но крылатые существа не способны выдержать тяжести цепей.

– Введение из «Полного перечня существ Древней Эвдеи» Крастана Падано



Глава 25 Новые правила

Спальня в башне, где заперли Матильду, ужасна. Да, здесь стоит шикарная кровать, застеленная шелками из Теки, но на этом гостеприимность этого места заканчивается. Стены не обклеены бумагой, а грубо вытесаны из камня, кое-где залепленного выгоревшей на солнце штукатуркой. Конечно, это не камера, но все же тюрьма. Здесь пахнет плесенью, пылью и страхом.

Матильда стоит у окна. На нем нет решетки, но сбежать отсюда смог бы лишь тот, у кого есть крылья. Ее поместили в одну из тонких, как веретено, башен Высокого дворца. Даже если она начнет кричать, ее никто не услышит. Люди, снующие внизу, больше напоминают насекомых. Никто не поднимает головы. Она одна.

Небо, как в обычный летний вечер в Симте, испещрено синими и красными облаками. Отсюда видно большую часть города, от Углов до Окраины. По ту сторону канала идет фонарщик, который высаживает пламениц в фонари, словно ничего не случилось.

В груди Матильды все сжимается от разочарования. Желудок скручивает тошнота, потому что за дверью стоит дымящаяся жаровня с ведьминым ядом, крадущим ее магию. Но даже если бы она могла воспользоваться даром Щегла, она не умеет вскрывать замки, как Фен. Да и как она сбежит, если Эпинин схватила ее семью? Матильда не станет рисковать и подвергать родных опасности. Но и не желает, чтобы ее использовали как пешку в игре. А еще ей хочется знать, что происходит в городе. Куда увезли в карете Эйсу? Сейер и Фен в безопасности? А Алек? Куда спрятались птенцы после потопа? Если сюзерен и знает о девушках из Подполья, то ничего не сказала. Но о Ночных птицах теперь известно всем, особенно после представления Матильды перед лавкой Крастана. Рассказы об этом распространятся по городу со скоростью лесного пожара.

Закрыв глаза, она пытается собраться с мыслями, но ей мешает усталость. Когда она спала в последний раз? Несколько часов она обдумывала план, как защитить Ночных птиц и ее семью, но так и не смогла решить, как действовать дальше.

Слева доносится скрип. Матильда резко распахивает глаза и видит, как покачивается гобелен. Он отходит от стены, словно за ним прячется призрак. Сжав кулаки, она отступает на шаг.

Из-за гобелена выходит Деннан. Его волосы растрепаны, а глаза лихорадочно блестят.

– Как? – все, что удается выдавить ей.

Кажется, она лишилась дара речи. Ее сердце бьется в груди, словно дикая, обезумевшая птица.

Деннан делает шаг к ней.

– Я часто играл здесь в детстве. А так как Эпинин никогда не играла со мной, она не знает о старых коридорах для слуг, которые проходят между комнатами.

Ее эмоции зашкаливают. И Матильда слишком устала, чтобы скрывать это.

– Почему ты не воспользовался обычной дверью? Полагаю, этот способ более предпочтителен для тюремщиков.

Он недоуменно сводит брови:

– Ты разве не знаешь, что я тоже пленник?

Его глаза подтверждают, что он говорит правду. В ней вспыхивает надежда, но стоит ли доверять этому чувству?

– Что тебе сказала Эпинин? – напрягшись, спрашивает он.

– Ты сказал ей, где нас найти. Ты и твоя птичка.

– А она упомянула, что сделала со мной, чтобы получить эту информацию?

Матильда обводит его взглядом. Деннан выглядит неплохо, не видно ни одного синяка.

– Ей не пришлось тебя бить.

– Даже если бы она избила меня до полусмерти, я бы не выдал твой секрет.

У Матильды перехватывает дыхание. На что он намекает?

Деннан проводит рукой по волосам.

– Вчера вечером она пригласила меня во дворец. Мне и в голову не пришло, что стоит проигнорировать приглашение. Или предложение вина, которое я по глупости выпил. Как оказалось, Эпинин подмешала в него сыворотку правды, причем довольно сильную. Думаю, такую использует церковь. Любая ложь причиняла сильную боль, но я пытался, Матильда. Пытался лгать. Потому что не хотел, чтобы она тебя нашла. – На несколько секунд повисает напряженная тишина. – Скажи, что ты мне веришь.

Раньше она умела отличать притворство от искренности, но сейчас не доверяет даже самой себе.

– Не знаю, могу ли.

Он так стискивает челюсть, что дергается мускул на щеке.

– Тогда зачем бы я предупреждал тебя об Эпинин несколько ночей назад? Или помогал сбежать из «Клуба лжецов», если все это время планировал передать тебя ей?

В ее груди все пылает.