Ночные страхи

– Если я реализую свой план, – продолжал я, стараясь говорить со всей возможной убедительностью, – возможно, Хилари будет охотнее отвечать на вопросы или у Томаса пропадет вся охота их задавать.

– И что ты предлагаешь? – спросил Томас с наигранным интересом, поскольку прекрасно знал, что я предлагаю.

Я понял, что он дает слабину.

– Просто пойти прогуляться.

– Идите, если вам хочется, – произнес Томас. – А я никуда не пойду. Останусь дома и буду писать письма, как Хилари. Я сегодня уже ходил в церковь.

– Если мы пойдем на прогулку, нам надо переобуться, – сказала Джулия.

– Тебе точно надо переобуться, Хилари? – поддразнил ее Томас.

Бросив на Томаса почти умоляющий взгляд, она поднялась с явным намерением покинуть комнату.

– Встречаемся внизу, – сказал я. – И, чур, не отлынивать!

Вечер выдался теплым. Мы вышли в сад, окутанный легкой туманной дымкой.

– Куда пойдем? – спросила Джулия.

– К силосной башне. Я покажу. Я пойду первым, – решительно заявил я, как подобает начальнику экспедиции.

Джулия машинально встала у меня за спиной, а Хилари – за спиной Джулии. Выстроившись друг за другом, мы двинулись в путь. Внезапно Хилари спросила:

– Нам обязательно идти гуськом?

– Только первые пару минут, пока не осмотримся.

Я привел их на противоположную, дальнюю от дома сторону зарослей пампасной травы. Там я нарочно замедлил шаг, и наша маленькая процессия прошла этот отрезок пути со скоростью печальной улитки.

Наш строй продержался еще пару минут, а затем Хилари крикнула сзади:

– Может, уже пойдем как-нибудь по-другому? Как-то мне одиноко плестись в хвосте.

– Да, конечно.

Я остановился. Мы перегруппировались, и Джулия сказала Хилари:

– Что с тобой? Ты какая-то бледная. Ты хорошо себя чувствуешь?

– Теперь хорошо, – отозвалась Хилари, дыша несколько учащенно. – На секунду мне стало не по себе… какой-то внезапный озноб… Мне вдруг показалось, что вы далеко-далеко и я не смогу вас догнать! Но теперь все хорошо, – повторила она.

– Видимо, у тебя легкая агорафобия, – предположил я. – Давайте возьмемся под руки.

Так мы и сделали, но идти было не очень удобно, мы спотыкались почти на каждом шагу и в итоге все-таки расцепились.

– А вот и силосная башня, – сказал я.

– Какой кошмар! – воскликнула Джулия. – Странный выбор для but du promenade[90].

– Вблизи она симпатичнее.

– Что за вздор?! Ты, наверное, сюрреалист.

– А ты как думаешь, Хилари? – Даже мне захотелось вытянуть из нее хоть какой-то ответ.

Хилари проговорила с неожиданным пылом:

– Мне не нравится… она такая зловещая… черная, плотная и пугающая.

– Что в ней такого ужасного? Это обычное зернохранилище!

– Да, я знаю. Но лучше пойдемте куда-нибудь в другое место!

Я предложил пойти в деревню.

– Только сразу предупреждаю: деревня в низине, и возвращаться придется в гору.

– Ох, Фергус, – воскликнула Джулия, – ты такой жуткий тиран и деспот! Да, Хилари?

Хилари ничего не ответила. Уже по дороге в деревню я объявил, что долгая прогулка на свежем воздухе будет полезна нам всем, но не стал говорить, что мне почему-то не хочется возвращаться в дом. Какое воздействие окажет на Томаса состоявшийся эксперимент? Скорее всего, никакого, однако даже отрицательный результат может стать горьким разочарованием. Поэтому мы гуляли почти целый час, и только когда уже стало смеркаться, поплелись вверх по склону к дому, стоящему на холме. Мы все изрядно устали, а дамы еще и заметно прихрамывали (Джулия жаловалась, что они с Хилари натерли ноги).

– Что это?

Мы приближались к дому со стороны деревни, а не со стороны сада. За домом полыхало какое-то зарево, и это не мог быть закат, потому что свечение то делалось ярче, то шло на убыль.

– Что это? – повторила Джулия. – В доме пожар?

– Может быть, что-то горит в трубе? – предположила Хилари, в кои-то веки заговорив не в ответ на вопрос, а по собственной инициативе. – Наверное, там были искры… – Она резко умолкла.

Искры действительно были, причем в избытке, только они летели не из трубы – искры плясали в небе, как светлячки.

Я сказал:

– Вы не спешите, а я пойду вперед.

В передней меня встретил резкий запах горелого мяса.

– Томас! – крикнул я. – Томас!

Не дождавшись ответа, я бросился в библиотеку. Здесь запах был еще резче, а зарево ярче: оно полыхало прямо за окном и освещало всю комнату, причем так хорошо, что я сразу же разглядел на столе конверт с моим именем. Внутри оказалась записка.

«Дорогой Фергус (прочел я),

Я отчетливо видел двоих, тебя и Джулию, а Хилари не видел вовсе, и я все больше склоняюсь к мысли, что ее не существует – во всяком случае, для меня. Я жил лишь для нее – и зачем тогда жить? Я тебя не виню. Ты хотел, чтобы я убедился, и теперь я убедился. Найдешь меня там же, где Полли Флиндерс[91].

С любовью, Томас».