Ночные страхи

– Что ж, может, вы мне тогда сообщите, – сказал Маркус с обычной для него осторожностью, поскольку терпеть не мог принимать решения и был способен это сделать только в пылу момента и никак иначе.

– Я могу сообщить вам сейчас, – сказала женщина. – Мы готовы его продать, если вы предложите хорошую цену.

Маркс взглянул на агента. Его пунцовое лицо на секунду окаменело, и он сказал:

– Думаю, пять тысяч фунтов будут вполне справедливой ценой.

– Ну, конечно, – возразила женщина.

– Такой дом подходит не всем, как вы, наверное, понимаете, – сказал агент, посмотрев ей в глаза. – Я не утверждаю, что он сырой, но это вполне возможно, поскольку его окружает вода. Сомневаюсь, что вы получите лучшее предложение.

– Я должна спросить мужа, – сказала она, провожая их до двери.

Простодушному Маркусу было невдомек, что она с самого начала намеревалась продать дом.

Став владельцем, он привез с собой мебель и objets d'art[138], которые насобирал за время войны. Поначалу они придали дому, или какой-то его части, обжитой вид. Но потом, когда Маркус начал переставлять их с места на место, это впечатление нарушилось. Чему он никак не мог найти подходящего места, так это бирюзового цвета жуку – очевидно, намекавшему на Древний Египет, поскольку на спине у него был картуш[139], хотя Маркус считал, что он слишком велик для настоящего скарабея. Он купил эту вещицу в антикварной лавке за несколько шиллингов.

Один его друг, много путешествовавший по Ближнему Востоку, считал иначе.

– Да кто его знает, что это такое, – сказал он. – Мне не нравится его вид, и я бы от него избавился на твоем месте.

Маркус был безотчетно суеверен и тревожился всякий раз, когда ему случалось увидеть одинокую сороку, или молодую луну сквозь стекло, или просыпать соль, или разбить зеркало (такого, по счастью, с ним еще не случалось), но он сознательно порицал суеверия и считал, что не следует им поддаваться…

– Как тут у вас обстоят дела? – спросил его друг.

– Да более-менее, – ответил Маркус, но выражение его лица говорило другое. – Кое с кем случились неприятности. Одна моя знакомая упала с лестницы и сломала руку, и садовник свалился со ступенек. Они были довольно скользкие: здесь часто льет дождь. Пришлось наложить пару швов на локоть. Но такое случается и в самых образцовых домовладениях.

– Но тебе не пришлось терпеть никаких неудобств? – спросил его друг, осматривая любопытную вещицу, с рудиментарными усиками-антеннами, казалось, готовыми шевельнуться.

– Нет, – ответил Маркус.

– И все равно, – продолжил его друг, – на твоем месте я бы избавился от этой твари. Это, конечно, никакая не тварь, но выглядит вполне правдоподобно.

По прошествии нескольких месяцев, отнюдь не отмеченных спокойствием, к нему снова приехал погостить тот же друг.

– Ну как? – спросил он.

– Ты о чем?

– Ну, о доме и вообще.

– О, – сказал Маркус, – ничего особенного. Моя кухарка упала в реку: искала на ночь глядя свою кошку. Души в ней не чает. Излишне говорить, что кошка нашлась в полном порядке в каком-то сарае и даже не думала плюхаться в реку, особенно в такую холодную погоду. К счастью, муж миссис Лэндслайд был рядом и выловил ее, насквозь промокшую, но в остальном все обошлось. Да, и еще кое-что, – добавил он с неохотой. – Но это случилось пару недель назад, и я не хочу об этом говорить.

– Все равно скажи, раз уж начал.

– Ну, в общем, дочка садовника, Кристина, ехала на велосипеде по главной дороге, возвращаясь из школы, и ее сбил грузовик, и она… короче, она умерла. Хорошего мало, правда? – произнес Маркус с дрожью в голосе. – Они, конечно, еще не оправились от горя, и я не думаю, что когда-нибудь оправятся. Меня они не обвиняют, и на том спасибо: ведь я не виноват, хоть это я подарил Кристине велосипед на день рождения.

Его друг обдумал услышанное.

– Скарабей все еще у тебя?

– Да.

– На твоем месте я бы все-таки от него избавился.

– Но как? Нельзя же просто взять и продать его или отдать кому-то, кто мне не нравится. Я плохо разбираюсь в черной магии, но уверен: здесь нужен какой-то ритуал.

– Ты прав, – согласился его друг, – нужен, но есть способы и средства.

– Например?

– Есть один метод, сочетающий секретность и публичность. К примеру, если бы ты ехал в поезде – только народу должно быть битком…

– Да?

– И выбросил бы скарабея из окна – только так, чтобы никто не увидел… Чтобы никто не увидел, – повторил он с нажимом, – тогда ты снял бы заклятие. Знаю, звучит довольно глупо, и есть другие способы. Ты ведь его не украл, нет?

– Нет, я купил его в магазине, я же тебе говорил, – обиженно ответил Маркус.

– Очень жаль. Но если сделать так, чтобы его украл кто-то другой – кража в таких делах очень важна, – это тоже могло бы сработать. Где ты его держишь?

– В ящике стола, на замке. Сказать по правде, я почти на него не смотрю. Как-то не хочется.

– Что ж, вынь его из ящика и положи на какое-нибудь заметное место, может быть, на каминную полку – и посмотрим, что будет…