Ночные журавли

Она пошла к дому, но сынок преградил ей дорогу. Похоже, у него была привычка возникать внезапно. Мальчик стоял перед матерью молча, и смотрел на нее с обиженным лицом.

– Ну что опять? Иди позови папу!

– Нет! – Детские пальцы душили горло крокодила.

Генеральша намеренно переключила свое внимание на пришедшего гостя:

– Вы думаете, что Степа сразу был таким богатым? Квартира там, загородный дом…

Вася покачал головой.

– Он еще студентом подрабатывал на рыбном заводе, чтобы денег хватало! И никто ему никогда не помогал…

Мальчик ушел в дом, а его мама еще долго рассказывала о разных дорогих ей вещах, которые она собирается оставить здесь «зимовать»:

– Вообще у вас тихо. Хорошо. Не шалят, в смысле…

33

Внезапно включился прожектор, заливая усадьбу ярким светом. Из дома вышел хозяин в майке-тельняшке, показывая на плечах нездешний загар. Босые ноги обуты в калоши с начесом из местного магазина.

Генерал смотрел строго, но рассеянно:

– И што?..

– Строите, – кивнул Вася на таджиков.

– Ага.

– Канализацию?

– Деньги откачиваем…

Тоскливо залаяла собака, рыжая дворняга на цепи, скашивая умные глаза на хозяина.

– Да цыц ты! – лениво крикнул генерал. – С утра не затыкается!

– Где уж там? – вставила жена, кутаясь в цветной мех. – С ночи начала выть. Ты-то спал, котя! А я все это слушала…

– Может, шарится кто? – Генерал пытливо глянул на главу села.

– Пошалить-то?

– Ну или как у вас зовется?

Вася пожал плечами под мокрой фуфайкой:

– Нет, даже не думай! Здесь напрасно пакостить никто не будет.

– А не напрасно? – засмеялся Степа, поглаживая полосатое пузцо.

Потом сказал лукаво-сочувствующе:

– За правое дело и сам бы пошел! Да?..

Васе оставалось только улыбнуться неопределенно: мол, и так и сяк понимай!

Мальчик с крокодилом схватил руку отца и потащил куда-то в сторону.

– Погоди, малыш, – вывернулась рука налимом.

Но сын не хотел отступать:

– Идем скорей! Скорей, я сказал!

– И што…

– Я что пришел-то, – заторопился Вася.

– Денег просить, – опередил его генерал.

Уже давно понял Вася: спрашивать и просить – разные вещи!

– У нас праздник скоро будет, день села. Вот, на призы… хожу, стараюсь.

– И што? – спросил шипяще-нудно.

– Думаю, вам интересна жизнь села…

– И што?

– В каком смысле?

Видимо, этим «и што» он сбивал пыл у просителей на своей работе:

– Што за призы?

– Разное… спиннинги, например!

Генерал переключился на сына, пытая его тем же: «И што? И што опять?» Затем пошел вразвалочку к машине – мрачной лакированной скале, – долго ковырялся в багажнике, откидывая вещи жены. Наконец достал черный футляр.

Это была винтовка.

– Вот, что дарить нужно! – сказал он с гордостью.

– Ну так… не всем по карману.

– Немецкая! С оптикой!

Маленькие пухлые руки крутили охотничью винтовку: глянь-ка, сталь шершавая, а приклад – будто дорогая скрипка!

На темном полированном дереве послушно таяли следы от пальцев.

– Хороша вещь, – согласился Вася, вспомнив ручное ружье своего отца.

– Хорошая, – передразнил генерал, – ты где лучше-то видел?

– Ладно, я в другой раз…

Но генерал остановил его:

– Сколько надо-то?

Услышав сумму, Степа только усмехнулся:

– Ну, приходи завтра, што ли…

И опять завыла собака.

Мальчик уцепился за руку отца. Вася с тревогой смотрел в ту сторону, куда тянул ребенок. Это, должно быть, скамейка под бузиной. То место, где споткнулась детская душа: мальчик или заставит кого-то съесть грязную ягодку, или расплачется на руках отца…

Но генерал крутил винтовку, сдувая с приклада мелкие снежинки. Подняв ствол кверху, он прицелился на дальние склоны горы:

– Вертолет сюда надо! – взмахнул короткой рукой. – Дичи там немерено!

Какая-то подневольность чувствовалась рядом с этим человеком, отгородившимся каменным забором от деревни. И от шума реки, что уже рыла берег под его стеной, не соглашаясь с чуждой стратегией.

Генерал водил прицелом по ближним скалам. Заметил что-то необычное:

– Там пещера, что ли? – нахмурился на черную дыру, заросшую кустарником.

– Есть пещерка, – подтвердил Вася.

– Ты был там?

– Со школьниками лазил…

Вася соврал, чтобы успокоить генерала. Сам он никогда не тревожил открытого нутра гор. Как никогда не совал палки в норку диких зверей.

Постучав калошами, генерал как-то обмяк и потерял интерес к охоте:

– Хорошее место… для снайпера!

Вообще-то Степа был каким-то крупным чиновником, и генералом в селе прозвали его за хмурый вид и любовь к охотничьей амуниции.

Собака глухо выла, исподлобья и виновато глядя на хозяина.

34

Мелкая крупка сеялась на ветру, ее волны шли косо и упруго, временами сменяясь тяжелыми мокрыми снежинками, норовящими попасть в лицо или за пазуху.

Уже совсем стемнело.

Свет из окон его дома согревал лужи в огороде.

Брошенное сено в пустом загоне покрылось ледяной коркой.

Вспомнилось, как в прошлом году заболела Зорька – перестала жевать. Видно, съела какую-нибудь дрянь вроде пленки поверх стога. Вася гонял корову бичом по загону, потом раскрыл ей пасть, а Надя вылила бутылку водки. Даже стопки мужу не оставила…

«Эх, Зорька-Зорька, зачем ты ушла?»

Он еще раз оглядел пролом в ограде:

– Жерди-жордочки, зачем вы упали?

И стало будто светлее:

– Месяц с зазубринами нас подпилил!