Ноктэ

Это звучит подозрительно формально, учитывая, что всю ночь я проспала в его объятиях. Он не делает никаких приглашающих жестов, и его ноги словно приросли к порогу.

– Ничего не могу с этим поделать, – смущенно отвечаю я. – Что-то не так? Ты не пригласишь меня войти?

Он встряхивает головой.

– Все нормально. Просто я немного занят.

Он холодный и закрытый, как будто пытается отстраниться от меня. Я внимательно смотрю на него, не в силах придумать, что сказать.

– Ты что-то хотела? – спрашивает он, в его глазах мелькают блики солнечного света.

– Эмм… Да, – запинаюсь я, протягивая ему простыню. – Я просто пришла вернуть тебе это. И забрать свои шорты.

– А, конечно. Подожди здесь.

Клянусь богом, он захлопывает дверь прямо перед моим носом. Я все еще стою в оцепенении, когда спустя несколько минут он возвращается с моими шортами в руках.

– Вот, держи, – протягивает он их мне.

Я смотрю на него в упор, чувствуя себя смущенной, как никогда прежде.

– У тебя точно все в порядке?

На секунду выражение его лица смягчается, затем снова становится непроницаемым.

– Да, все в порядке. Я просто занят. Извини.

– Хорошо, – медленно протягиваю я. – Увидимся позже.

Я ступаю на тропинку, уже собираясь уходить, но на полпути разворачиваюсь.

– Слушай, ты никогда не рассказывал мне, кого ты навещаешь здесь, в Астории, – произношу я, пытаясь уловить его реакцию. – Ты говорил, что наведываешься к кому-то в больнице, но никогда не рассказывал, к кому именно.

Он даже не успевает моргнуть, а просто кивает.

– Разве я такое говорил?

Он никак не объясняет ни свой последний вопрос, ни сказанную им ранее фразу.

Я жду, но он продолжает молчать, а затем просто делает шаг назад, возвращаясь в дом.

– Мы поговорим с тобой позже, Калла.

И он закрывает дверь.

Я в абсолютном замешательстве остаюсь стоять посреди тропинки, глядя на деревья вокруг меня.

У всех есть свои тайны, Калла. Это то, что он мне говорил, и теперь я понимаю, какой смысл мог быть заложен в этой фразе. Вопрос в том, насколько значимы его секреты? Стоит ли мне беспокоиться об этом? Потому что в моей жизни сейчас и без того слишком много вещей, вызывающих тревогу.

Но его противоречивость кажется мне подозрительной. Вчера вечером он страстно желал меня, а теперь замкнутый и отстраненный. Горячие порывы сочетаются в нем с редким хладнокровием, и это все смущает меня. В течение прошедшей недели он был для меня маяком в этом море безумия. Может, Дэр больше не хочет быть моим лучом света и указывать мне путь?

В моей груди от этой мысли образуется зияющая пустота, потому что, как бы то ни было, я сильно привязалась к нему за это время. Стала зависима от его способности заставлять меня улыбаться даже в самые сумрачные дни, вытаскивать меня из моей пучины отчаяния в мир, где жива надежда.

А теперь он захлопывает дверь прямо передо мной, и я думаю, стоит ли искать в этом какой-то больший и неприятный для меня смысл.

Я пытаюсь избавиться от этих мыслей, дожидаясь Финна во дворе, после чего мы вместе едем на его групповую терапию. Все, что мне остается делать прямо сейчас, – это плыть по течению и держать нос по ветру.

Дэр не отвергает меня.

Это должно стать моей новой мантрой.

С этими мыслями и надеждой на лучшее я ложусь спать, когда день подходит к концу. Но в три часа ночи я просыпаюсь.

Меня будят мягкие звуки фортепиано, которые плывут по всему дому.

Обескураженная, я поднимаюсь на постели и снова смотрю на часы.

Да, сейчас все еще середина ночи.

И нет, в это время на пианино никто и никогда не играет.

Я спускаюсь по ступенькам и направляюсь в молельню, с каждым моим шагом музыка становится все громче. Когда я достигаю самой нижней ступеньки, музыка внезапно обрывается.

Громкое эхо вторит в моей голове окружающей тишине. Я бегу по коридору и заворачиваю в комнату за углом.

Сиденье перед пианино пусто.

В замешательстве я иду вперед, чувствуя, как немеют все мои конечности, пробегаю пальцами по пустой скамейке.

Я точно уверена, что кто-то играл на пианино. Я знаю, что именно его звуки разбудили меня. Его крышка открыта, что необычно для этого времени суток. Ее всегда опускают, когда никто не играет.

А затем я слышу запах.

Слабое дуновение одеколона, которым обычно пользуется Дэр.

Мое сердце поднимается куда-то в район горла, я выглядываю из окна и вижу, что в его домике горит свет.

Он еще не спит. Он был здесь.

Какое-то смутное чувство подсказывает мне, что он все еще желает меня так же сильно, как и я его, и мне не требуются для этого какие-либо доказательства или слова со стороны. Невзирая на то, как холоден он был со мной вчера. Я не знаю, какие у него были на то причины, какие тайны он хранит.

Но я точно уверена в одном, когда я падаю на сиденье перед фортепиано.

Если бы даже он пытался, он бы не смог держаться от меня подальше.

31 Trigenta unus

Калла

Проснувшись утром, я собираюсь сразу пойти повидать Дэра. Но вместе с тем мне не хочется быть слишком навязчивой.

Воспоминание о его ночной игре на пианино, пронизывающей весь дом, поддерживает меня на плаву и предотвращает наплыв паники.