Ноктэ

Это мои чувства, которые имеют очень мало смысла, но я ни на чем не настаиваю. Просто беру лицо Дэра обеими руками и притягиваю его к себе, мои губы обрушиваются на его. Его рот пахнет мятой, а мой – джином. Получается некая ядерная смесь. Онемевшими пальцами и провожу по его щетинистому подбородку.

Он не отстраняется от меня в течение минуты, но затем он все-таки это делает.

– Ты пьяна, – снова говорит он.

– Точно, – я утыкаюсь в его шею, чувствую его плечи.

Я беру его руку и перекидываю через свою спину.

– Мне нравится быть здесь вместе с тобой, – говорю я ему. – Мне нравится твой запах. Твои поцелуи. Ты очень красивый.

Дэр смотрит на меня, в его глазах мелькает искорки изумления.

– Так значит, ты считаешь меня красивым?

– Не напрашивайся на комплимент, – бормочу я, – тебе это не нужно.

Он ухмыляется.

– Ты так считаешь?

– Я хочу, чтобы ты опять поцеловал меня, – заявляю я, принимая сидячее положение.

Ну, во всяком случае, мне так кажется.

– Я не могу, – мягко отвечает он, – ты пьяна.

– Да, я пьяна, – соглашаюсь я. – Разве мы это еще не выяснили?

Комната медленно вращается, но затем внезапно останавливается, и я решаю, что нужно брать дело в свои руки.

Я набрасываюсь на него, моя грудь сталкивается с его ребрами, и я целую его в губы.

Я буквально насилую его.

Целую его жадно, моя страсть к нему перекрывает все остальное. Его губы горячие, и поначалу он сопротивляется, а затем целует меня в ответ, его язык ныряет мне в рот. Неуклюже я пробегаю рукой по его груди, по бедрам и останавливаюсь там, где сконцентрировано его напряжение. Мои пальцы отчаянно скользят по его джинсам. У Дэра перехватывает дыхание, он вдыхает мой стон. А потом он отталкивает меня.

– Господи, Калла! – восклицает он, его голос грубый, а дыхание яростное.

Он держит меня на расстоянии, пресекая мои попытки прильнуть к нему поближе.

– Серьезно! Если ты не прекратишь, я вылью на тебя стакан холодной воды.

Я замираю, внезапно испугавшись чего-то.

– Ты не хочешь меня, да?

Дэр устремляет взгляд в потолок, очевидно, отчаянно пытаясь сохранять спокойствие.

Он поднимает мою руку и опускает ее прямо на свою промежность, твердую и пульсирующую.

– То есть вот так вот я не хочу тебя? – мягко спрашивает он, убирая мою руку, несмотря на то, что я отчаянно желаю оставить ее там. – Я пытаюсь быть деликатным с тобой, даже если ты этого не хочешь.

– Да, я не хочу этого, – соглашаюсь я. – Я просто хочу тебя.

Дэр снова безмолвно смотрит в потолок, но я замечаю слабый проблеск румянца на его щеке. Я осознаю, что он отчаянно пытается контролировать себя. От этой мысли улыбка расползается по моему лицу. Но вдруг комната вновь начинает вращаться вокруг меня, на этот раз быстрее.

Я резко падаю на Дэра, он помогает мне подняться, но я немедленно падаю обратно.

– Мне нравится быть пьяной, – бормочу я в его футболку. – Я ничего не чувствую.

– Ты почувствуешь все завтра утром, – убеждает он меня.

Я откуда-то знаю, что он прав, потому что стены вращаются все быстрее и быстрее, а мой рот внезапно наполняется слюной.

– Меня сейчас вырвет, – осознаю я.

Дэр подхватывает меня и тащит в ванную. Я встаю на колени перед унитазом. Меня тошнит снова и снова.

Джин, выходящий наружу, на вкус гораздо хуже, чем когда его заливаешь вовнутрь.

Это что-то значит.

Холодные руки сгребают мои волосы назад, убирают их с моего лица, пока меня тошнит. Наконец, не взмахиваю рукой.

– Уходи, – бормочу я в перерыве между желудочными спазмами.

– Все хорошо, – успокаивает меня Дэр, поглаживая по спине одной рукой, в то время как вторая держит мои волосы. – Все хорошо.

Но на самом деле все совсем не хорошо. Я умираю. Из меня выходит вся съеденная мной за последние четыре года еда. В этом я точно уверена. И меня продолжает тошнить. Пока, наконец, в моем желудке не остается совсем ничего, и после этого из меня снова выходит поток, на этот раз не такой большой.

В конечном итоге я сворачиваюсь клубочком на полу, прижавшись лицом к холодной плитке.

«Я никогда в жизни не чувствовала себя так хорошо», – думаю я, с нежной страстью глядя на каждую холодную фарфоровую плиточку.

Я закрываю глаза и стараюсь быть как можно более неподвижной, по возможности слиться с полом, хотя ощущаю некое движение. С меня стаскиваются штаны, но футболка остается на месте. Я болтаюсь, словно тряпичная кукла. Но что замечательно, мне все равно.

Прохладные простыни обволакивают меня со всех сторон, и я не утруждаю себя тем, чтобы открыть глаза. Единственное, что я отчетливо понимаю, – это то, что простыни пахнут Дэром… Древесный мужественный запах. Сейчас это все, что имеет значение.

Когда, наконец, я нахожу в себе силы, чтобы открыть глаза, мне требуется минута, чтобы окончательно сконцентрироваться. Я начинаю различать луч лунного света, падающий на стену. Уже середина ночи.

У меня во рту все пересохло, словно вместо языка у меня дерево, а небо покрыто опилками.

Я в постели Дэра.

В постели. Дэра. Дюбрэя.