Ноктэ

Это мысль, для осознания которой мне требуется несколько минут. Но затем ко мне также приходит понимание, что самого Дэра в постели рядом со мной нет.

Я окидываю глазами комнату, но его нет нигде.

Поэтому я встаю, оборачиваясь простыней, и крадусь в гостиную. Он раскинулся на своем диване, полностью одетый и спящий мертвецким сном.

В лунном свете его лицо выглядит очень уязвимым. Я долго рассматриваю его, потому что когда он проснется, такой привилегии у меня больше не будет. Я отворачиваюсь только в тот момент, когда снова чувствую подступающую тошноту, а внутри моей головы все начинает пульсировать, удар за ударом. В этот момент я понимаю, что он имел в виду, когда говорил про мое завтрашнее самочувствие.

Но ведь завтра еще не наступило, но я определенно чувствую это уже сейчас.

Пересекаю комнату, пытаясь уйти от огромного молота, который сокрушительными ударами обрушивается на мой затылок. Я открываю шкафчик над плитой в поисках дополнительной порции аспирина. Наконец, я нахожу искомый препарат, принимаю несколько таблеток и возвращаюсь обратно в гостиную.

Я снова стою над Дэром, наблюдая за ним, когда он открывает глаза.

Его прекрасные глаза-ониксы.

– Я не хочу оставаться одна, – бормочу я.

Он ничего не отвечает, просто открывая мне свои объятия.

Я ложусь рядом, и он обвивает меня своими руками, стараясь спрятать меня от ночной тьмы. В таком положении я засыпаю, убаюканная на его груди, вслушиваясь в каждый удар его сердца.

Утром меня будит яркий свет солнца, в то время как Дэр все еще спит.

Через секунду я вспоминаю, где я нахожусь, как напилась прошлой ночью, как я бросалась в объятия Дэра, а затем нагло завалилась спать рядом с ним.

Я сгораю от стыда, бегая глазами по окнам, перемещая взгляд на дверь, а затем замираю.

Финн заглядывает внутрь сквозь стекло. На его усталом лице выражение ужаса. Он до сих пор одет в те же самые вещи, которые были на нем вчера, что убеждает меня в том, что он только что вернулся.

Я распростерлась в объятиях Дэра, завернутая в простыню, и только сейчас понимаю, как это, должно быть, выглядит со стороны.

Финн все неправильно понял.

Я встаю, чтобы все ему объяснить, распахиваю настежь дверь, но его уже и след простыл.

30 Trigenta

Я нахожу Финна в своей комнате, где он ждет меня, спокойно устроившись на моей кровати. Его обувь в прибрежной грязи.

– Это совсем не то, что ты подумал, – резко начинаю я, хотя вокруг моего пояса все еще завязана простыня, потому что мои шорты остались в спальне Дэра.

Финн встряхивает головой и смотрит в окно.

– Мне без разницы, чем ты занималась с ним, Калла. Это не мое дело. Я твой брат, а не надсмотрщик.

– Я твой надсмотрщик, – почти срываюсь на крик я. – Ты ушел вчера совсем один. О чем ты вообще думал?

– Мне нужно было побыть одному, – тихо говорит он, не отводя взгляда от окна. – После кладбища, ты же понимаешь.

Это заставляет меня замолчать на пару минут.

– Прости, – коротко отвечаю я. – Я тоже должна была поехать. А в итоге позволила тебе пойти туда одному. Мне так жаль, Финн.

Он пожимает своими костлявыми плечами, его кожа выглядит особенно бледной в лучах утреннего солнца.

– Все в порядке, Калла. Ты пока не готова. Я понимаю.

– Но мне все равно нужно было поехать туда с тобой, – спорю я. – Прости меня! Хочешь, мы съездим туда еще раз сегодня? Я готова. Если ты хочешь сходить туда еще раз, то я готова.

Финн смотрит на меня печально.

– Ты должна съездить туда сама, Калла. Но ты еще не готова. Все должно происходить своим чередом… По порядку. Я тебе это точно говорю.

Он несет какую-то чепуху, что сильно беспокоит меня.

– Ты ведь принимаешь свои таблетки? – спрашиваю я встревоженно.

В ответ он кивает.

– Прошу, перестань волноваться за меня, Калла. Со мной все в порядке.

– Нет, ты не в порядке! – Я не могу не заметить его мятую одежду, нездоровую бледность, темные круги под глазами. – У тебя снова бессонница. У тебя дрожат руки. Нам придется помочь тебе. Я поговорю об этом с папой.

Рука Финна вытягивается вперед быстрее, чем я успеваю о чем-либо подумать, и хватает меня за запястье.

– Не делай этого! – быстро восклицает он. – Пожалуйста! Мы справимся с этим сами, Калла. Ты и я, как всегда.

Мне хочется сказать ему, что это нечестно по отношению ко мне, что для меня это становится непосильной ношей, слишком большой ответственностью. Но конечно же, я молчу. Потому что мы Калла-и-Финн, и так было всегда. Так это будет вечно.

Наконец, я киваю.

– Хорошо, отец ни о чем не узнает.

Я смотрю на брата и вспоминаю, что на нем нет его медальона с образом святого Михаила.

– Ты снял свою подвеску, – произношу я, стараясь, чтобы мой голос не звучал как обвинение.

Он смотрит в сторону и пожимает плечами.

– Я решил, что она больше не нужна мне. Если хочешь, забери себе.

Я смотрю на него в упор, мой рот слегка приоткрыт.

– Но ты ни разу не снимал ее с тех пор, как мама подарила ее тебе. Она верила, что подвеска защищает тебя, когда ты ее носишь.

Его ледяной взгляд пронзает меня.

– Мамы больше нет, Калла.

Я сглатываю от боли.

– Знаю, – отвечаю я дрожащим голосом.

Он кивает.