Номер 16

Майлз поднял руки, сдаваясь.

– Мы знакомы недавно, вот в чем дело. Но если бы она узнала о нашем разговоре, то пришла бы в бешенство. И обиделась бы. А я бы чувствовал себя последним дерьмом. Подобное ощущение мне вовсе не нравится, у меня и без того в голове всего полно.

– Я уверена, вы бы все преодолели.

– С вами в качестве стимула я бы преодолел много чего.

С последними словами улыбка сошла с его лица, и Эйприл уловила во взгляде тень тоски, от которой у нее перехватило дыхание. Она ощутила толчок внизу живота.

Значит, она нравится ему. И возможно, сильнее, чем подозревает. Ну к чему все эти сложности? Однако все происходит именно так, когда тебе уже к тридцати, а ты все еще одна. Чаще всего потому, что зрелые обаятельные мужчины вроде Майлза наверняка уже женаты. Эйприл читала о женщинах, которые заводят с ними романы. Эти господа вечно оказываются женаты на ком-то, кого недооценивают и воспринимают как данность, но с кем у них оказываются нерасторжимые узы, когда дело доходит до принятия главного решения. В общем, не кантовать.

– Какой милый комплимент, – сказала Эйприл несколько горестно, по своему собственному ощущению.

– Это правда. Вы прелестны, Эйприл. Разве я мог не заинтересоваться? Вы красивая молодая женщина. Яркая. Немного сумасшедшая, как раз настолько, сколько требуется. На самом деле, устоять просто невозможно.

В его глазах снова горели веселые огоньки. Взяв себя в руки, Эйприл отметила, что Майлз прекрасно сдерживает эмоции. Еще одна объединяющая их черта. Если они больше никогда не увидятся, то все равно будут вспоминать друг о друге.

– Должно быть, алкоголь виноват, или же я потаскуха, однако я подошла очень близко к тому, чтобы спросить, не хотите ли вы осмотреть квартиру моей двоюродной бабушки.

– Вряд ли это место способствует развитию любовных отношений.

– Здесь вы абсолютно правы. Если только речь не идет о настоящем извращении, каком-нибудь садомазо.

– Надевайте пальто. Вы меня соблазнили.

Эйприл хихикнула, хотя по-прежнему ощущала горькое разочарование.

– Ваша подруга не обрадуется, если я задержу вас допоздна.

– Перестаньте, вот теперь вы действительно плохо себя ведете.

Даже в том, как он упрекал ее, было что-то притягательное.

– А если серьезно, я с удовольствием осмотрел бы Баррингтон-хаус. Интересно, сильно ли переменился дом с тех времен, когда там жил Хессен?

– Не думаю. Он кажется совершенно старомодным, а в квартире Лилиан с сороковых годов даже ремонт не проводился.

– Да, и эти дневники, мне бы хотелось на них взглянуть.

– Ее тетрадки? Ну конечно, я дам вам их почитать. Те, которые возможно прочесть. Самые последние слишком неразборчивы. Но только обращайтесь с ними осторожно – я хочу увезти их с собой. От Лилиан останется совсем немного, когда квартира будет продана. Только фотографии да дневники.

– А сколько их всего?

– Целая стопка, двадцать тетрадей.

– Неужели?

– И все посвящены вашему обожаемому Феликсу.

Майлз посмотрел на нее так пристально, что его лицо даже посуровело.

– Шутки в сторону. Неужели там действительно о Хессене?

Эйприл кивнула:

– Если вы слушали меня, то уже должны были бы это понять. Но лучше почитайте сами. Я даже приблизительно не смогу описать, на что похожи ее записи. Они наводят жуть. Из них станет понятно, почему я теперь живу в гостинице.

– Да, вы нисколько не преувеличивали, – заметил Майлз, оглядев прихожую. – Просто невероятно!

– Правда? Но вы бы видели, на что это было похоже! Я вынесла почти весь мусор. Лилиан никогда ничего не выбрасывала. У нее даже сохранились телефонные справочники Лондона за пятидесятые годы.

– Что-то из них может представлять ценность.

– Майлз, я не идиотка. Антиквары забрали все сколько-нибудь ценное.

– О!

– И к счастью для меня, у бабушки сохранилась вся одежда. Это тоже ее.

Эйприл покружилась перед искусствоведом, чтобы тот заметил костюм, на который раньше, как ей показалось, он не обратил внимания.

– То-то мне почудилось в нем нечто подлинное, – сказал Майлз, рассматривая тонкий шов на лодыжках Эйприл.

– Запах, как ни грустно, тоже остался. Придется забивать его духами, пока не отправлю вещи в химчистку.

– Вам идет.

– Спасибо.

– Я хочу сказать, вам действительно очень идет.

Эйприл приняла позу Бетти Буп[12] и послала ему воздушный поцелуй. Его глаза потемнели. Если она не ошибается, от страсти. Эйприл развернулась и пошла по коридору, Майлз двинулся следом.

– У вашей двоюродной бабушки были проблемы? – уточнил он, словно желая очистить помещение от эротического волнения, будоражившего атмосферу.

– Она была не совсем здорова, ее преследовали призраки. Призраки прошлого, насколько я понимаю. Мне кажется, она так и не оправилась после смерти мужа. Друзей у нее не было. Бабушка бродила по городу в одиночестве, собираясь бежать из Лондона. Она считала, что Хессен не выпускает ее отсюда.