Номер 19

«Сегодня же буду искать новое жилье», – решила она.

Да. С учетом инфляции на рынке недвижимости за пятьдесят лямов можно купить приличную «трешку». А еще лучше взять скромную «двушку» и «однушку», которую можно сдавать в аренду! Тогда у них с Антошкой всегда будет гарантированный доход на вероятные форс-мажоры… И ей больше не придется раздвигать ноги перед всякими немытыми уродами с перегаром…

«Отец», – напомнил внутренний голос, и Светлана отшатнулась, как от пощечины. Мысль о лежащем в комнате трупе слегка отрезвила ее, спустив на землю.

«Да, конечно. Отец. Я позвоню Герману. У меня есть деньги, и он поможет мне избавиться от тела», – размышляла она.

Словно невзначай ее взгляд уткнулся на открытый пакетик, в котором розовела таблетка. Она поставила ее на ребро и задумчиво покатала указательным пальцем.

«Вчера я закинулась одной. Оставалось еще две».

Светлана была готова поклясться, что изначально в упаковке было три штуки.

Тогда где еще одна?

Она бегло осмотрела всю поверхность стола, затем наклонилась, исследуя пол.

Таблетки с запахом клубники нигде не было.

«Может, я не заметила, как проглотила две штуки?» – озабоченно подумала Светлана.

«Может быть, – охотно согласился внутренний голос. – Особенно если принять во внимание, что ты очнулась на полу. Удивительно, что ты не оприходовала все три…»

Светлана вылезла из-за стола.

«Хрен с этой таблеткой. Надо думать, что делать с отцом».

Это верно. Скоро начнется разложение, медлить нельзя. Тем более все нужно обыграть так, чтобы этого не видел Антошка.

Только сейчас она вспомнила о сыне, и, мазнув взглядом по электронным часам, почувствовала, как где-то внутри нее что-то неприятно зацарапалось.

Почти восемь. Антон был «жаворонком» и всегда вставал не позже семи, прибегая к ней в постель. Почему он молчит до сих пор? Неужели еще спит? Он ведь лег вчера совсем рано!

Она торопливо направилась к комнате и, толкнув дверь, застыла как вкопанная.

Дверь была закрыта изнутри.

* * *

– Эй, киска… Просыпайся, – раздался над головой уже знакомый голос.

Ксения открыла глаза, едва сдерживая стон.

В какой-то момент, вконец измученная грызущей болью и усталостью, она провалилась в тревожное забытье. И в те короткие семь минут, пока она дремала, нервно вздрагивая, ей привиделся мимолетный сон. И это был чудесный сон.

Они наконец-то все вместе, крепкая и дружная семья – мама, папа, она и Света с Антошкой. Мама жива, и с папой все в порядке. Они на озере, плывут на большой лодке, смеются и шутят. Все счастливы и всем радостно. Сверху греет ласковое солнце, с весел срываются прозрачные капли воды… Они наслаждаются сочными ягодами, которые насобирала в лесу Ксения – малиной с брусникой, запивая их свежим молоком – спасибо заботливым и добрым соседям… А на берегу их семью ждет домашний вкусный ужин…

Она испытывала самое настоящее счастье.

И все это оборвалось в один миг, когда хрюкающий голос повторил:

– Поднимайся, гребаная соня. Тебя ждут новые приключения.

Она огляделась. Ее камера была открыта, над ней, словно два холма, возвышались «поросята».

– Оставьте меня, – тихо попросила она, и те, переглянувшись, засмеялись.

– Мы бы с радостью! – воскликнул Сниф. – Но Игра есть Игра.

– Нам влетит, если привезем тебя с опозданием, – поддержал его Снуф. Взглянув на неестественно вывернутые ступни пленницы, он толкнул в бок напарника:

– У нее сломаны ноги. Помоги.

Кряхтя, дежурные подняли израненное тело Ксении, грубо швырнув ее на каталку. Вся поверхность медицинской тележки была покрыта запекшейся кровью и ошметками кожи.

– Подождите, – сорвалось с губ девушки, но «поросята» даже не удостоили ее взглядом. Развернув тележку, они покатили ее к выходу.

– Надеюсь, она не убежит, – сказал Сниф, подмигивая коллеге, и тот одобрительно хрюкнул.

– На сломанных ногах еще никто не убегал, – важно поддакнул Снуф.

– Постойте, – взмолилась Ксения. Пока ее перекладывали, она случайно выронила крестик, который все это время сжимала в кулаке. – Постойте. Вернитесь. Прошу вас, вернитесь.

Ее слова провалились в бездонную пустоту.

Весело и непринужденно болтая, «поросята» продолжали толкать каталку, и перед глазами Ксении снова все помутнело.

Она пришла в себя от закладывающего уши грохота, не сразу сообразив, что это всего-навсего звуки громко играющей тяжелой музыки. Скрежещущие рифы электрогитар, мало отличавшиеся от визжания бензопилы, барабанная дробь, лязг тарелок и зубодробильные басы – все это слилось в невообразимо дикую какофонию, которая буквально взрывала ее мозг изнутри. К этому термоядерному коктейлю добавилось хриплое рычание вокалиста, чей голос больше смахивал на рев пещерного льва, от которого у простого обывателя смерзлась бы кровь в жилах.

«Поросята» стащили Ксению с каталки, уложив ее прямо на пол рядом с двумя громадными черными досками.

– Господи… – чуть слышно сказала она, глядя на темный свод помещения. – …Достойное по делам моим получаю… но прости мне… и дай мне терпения… чтобы не роптать на Тебя…