Номер 19

Парень в наушниках наконец добирается до места с малышом, видит, что присесть не судьба, старается скрыть разочарование, повисает рукой на поручне и утыкается лбом в свой локоть.

– Нет.

Писать сообщение хуже, чем звонить. К тому же она может не заметить и не прочитать написанного.

Лучше нежданный визит. Заявлюсь. Скажу, привет, Катя, а дальше разберемся по месту.

Автобус везет.

Резина воняет.

Парень в наушниках висит на поручне. Глеб продолжает смотреть в окно и проигрывать в голове встречу.

* * *

Утро.

На парковке возле отделения кипит жизнь.

Кто-то выходит, кого-то заводят, другие ждут у крыльца с документами в руках. Среди граждан легко вычисляются те, кто не в первый раз имеет дело с полицейскими.

Шумно.

С ночи здесь всегда так.

Ближе к полудню разойдутся. Начнется затишье. Но сейчас отделение напоминает рыбный базар в воскресенье. Брань и запах точно как у прилавков с копченой скумбрией.

Владимир заходит. Пожимает руки, кивает, улыбается, проходит через все здание к своему кабинету.

Мысли заняты двумя сестричками, которых приютил. Он ставит себя на место родителей. Он вынужден вмешаться в ситуацию, но в то же время Владимир не хочет подставить их папу.

Солидарность.

Что бы это слово ни значило, для Владимира оно значит одно – окажись он на месте родителей Майи с Лилией, хотелось бы, чтобы нашелся такой полицейский, который отнесся бы к происходящему так, как это сделал он. И не стал бы спешить с выводами и не стал бы поступать согласно бездушной инструкции.

Дверь в кабинет нараспашку.

– Доброе утро.

Владимир здоровается и останавливается при входе.

На его рабочем месте, на его стуле, за его столом сидит Брянцев. Он помешивает ложкой дымящийся напиток, налитый в любимую кружку Владимира, и разбирает по стопочкам бумаги.

– Ого. А вот и он! – вместо приветствия театрально восклицает начальник и хлопает ладонью об стол. – Наша звезда. Закрывай дверь, проходи.

Брянцев отодвигает стопку листов и показывает – присаживайся напротив меня.

Владимир приподнимает угол двери, помогает коленом и закрывает. Подходит к своему столу, но не садится.

Очевидно, начальник не в духе. И очевидно, что перегруженным работой утром он не просто так дожидается своего подчиненного.

– Нормально вы с твоим другом вчера. А?

Владимир не отвечает.

Какое из вчерашних происшествий стало поводом утреннего визита начальника?

– Молчишь?

Владимир не собирается оправдываться. Он умеет признавать вину. Он не боится ответственности.

Выяснить бы только, в чем именно нужно каяться.

– Отличились, ничего не скажешь. Красавцы.

Владимир молчит.

Неужели начальнику стало известно о пропавших и скрывающихся в квартире полицейского девочках?

– Я не понимаю.

– Свои «понимаю не понимаю» успеешь еще рассказать. Кому-нибудь, кто готов будет послушать.

– Но я же…

– Молчать! Не перебивай меня!

Он осекается и перебивает сам себя.

– Хотя после вчерашних подвигов. – Брянцев тяжело вздыхает. – Загибай пальцы.

Владимир садится.

– Поймите. Я не мог поступить иначе.

– Да?

– Если бы на их месте оказался мой ребенок?

Брянцев хмурится.

– Какой еще ребенок?

– Мой. Костик.

– Не морочь мне голову. Я говорю, пальцы загибай. Уважаемых людей задержал, это раз. Самовольно ушел с работы, два. В супермаркете… спецоперацию провел.

Значит, о девочках ему неизвестно. Владимир незаметно облегченно выдыхает, старается не показать, что остальное его не пугает.

– Ты загибай, загибай.

Владимир опускает глаза. Изображает раскаяние и сдерживает улыбку. Его не волнует, лишат ли премии, накажут или уволят. Главное – он доведет свое дело до конца. Поможет девочкам, остальное уже не имеет значения.

Брянцев отпивает из чашки.

– Кстати, не подскажешь, что за спецоперация у вас там?

– Извините.

– Спецагенты! – Брянцев не выдерживает и смеется. – Ты хоть представляешь, сколько на вас жалоб?

Владимир в ответ пожимает плечами.

– Притих? Не в курсе? Так я просвещу.

Начальник привстает, наклоняется и практически в самое лицо Владимиру продолжает:

– Пальцев не хватит. Понимаешь? На всех наших руках.

– Я просто.

– Не просто. Тут совсем не просто. Смешно? А знаешь, что за такое ждет тебя и твоего друга? И меня.

– Глеб здесь ни при чем. Рапорт я напишу. Сам.

– Глеб ни при чем? Молодец какой. И от моего имени тоже ты напишешь? Сам?

– Я не…

– Вот именно. Ты не.

Он делает громкий глоток, обжигается, кривится и ставит чашку на стол.

– Я могу как-то все исправить?

– Не надо. Ты уже все сделал что мог.

Начальник злится, но не похоже, что он настроен решительно.

Владимиру так кажется.

Брянцев ругает скорее формально. Не по-настоящему. Изображает гнев, потому что должен, потому что так положено. Владимир чувствует, что все это театр. Театр, в котором ему все знакомо и уже порядком поднадоело. Владимир замечает, что Брянцев чересчур мягок сегодня, что на него совершенно не похоже. Он нежесткий, нестрогий и несправедливый.

– Тогда что мне?

– Ничего, – не дает договорить Брянцев. – Свободен.

Владимир продолжает сидеть и смотреть на начальника.

Да что вообще происходит?