Номер 19

Глеб пытается по пути рассказать, зачем пришел, но Катя не отвечает. Похоже, девушка не собирается разговаривать в коридоре. Она долго ждала этого момента, пусть теперь Глеб немного подождет. Она ведет себя как при последней их встрече. Словно в тот день Глеб поставил не жирную точку, а слегка накрошил многоточием.

Они заходят в кабинет.

Небольшая комнатушка, довольно тесная, практически без мебели, но в ней есть окно. На окне стоят пустые глиняные горшочки, вероятно, тоже сделанные пациентами.

Катя набирает воду и ставит букет в банку недалеко от кривых горшочков.

Глеб садится на стул сбоку от стола.

– Возможно, она лечилась здесь у вас?

– Возможно.

Катя отвечает коротко.

Начинается неловкий разговор. Неловкий, как и ожидал Глеб. Да и как вообще можно ловко разговаривать с бывшей, если бросил ее через сообщение на телефоне, потом не отвечал на звонки и надеялся, что больше никогда не встретить. Тем более в таком чепчике.

– Я смотрю, у тебя теперь свой кабинет.

– Угощайся.

Катя пододвигает пакетик с конфетами и берет одну.

– Ой. Дай угадаю. Птичье молоко?

Девушка пожимает плечами.

– Хоть что-то в этом мире остается неизменным.

Он смеется и разворачивает конфету.

– Ну, теперь я слушаю. Что за долг такой службы привел сотрудника полиции к нам? В нашу скромную обитель.

Катя говорит и ведет себя неестественно. Спина ее прямая, плечи расправлены и напряжены. Она словно неопытная актриса, которая отыгрывает роль из второсортного дневного телесериала.

Впрочем, ведет себя под стать Глебу.

– Я уже пытался объяснить. Мне нужно побольше узнать об одной пациентке, девочке. Возможно, ты смогла бы нам помочь?

– Вам? Кому вам?

– Мне и Владимиру.

– Ах, да… Владимиру.

Она делает из пальцев очки и подносит к лицу.

– Кстати, как там твой дружок?

– У него не простой период. Но он справится, я уверен.

Катя ухмыляется.

– Разошлись с Аллой?

– Это не мое дело. Не знаю. Я бы, если честно, не хотел обсуждать чужие проблемы.

– Чужие проблемы? – Она акцентирует на слове «чужие».

– Да.

– Все с вами понятно. Чужие, значит…

Катя шепелявит, двигает языком, пытается отклеить от дальнего зуба прилипший кусочек конфеты.

– Тайны-тайны. Эх, Глеб. Сейчас у тебя много тайн от меня. – Она умолкает на секунду. – Как, впрочем, и раньше.

Глеб хотел было что-то возразить, но Катя продолжила:

– Таинственный. Что ж, ладно. Я слушаю. Раз уж ты решился и пришел, значит, дело на самом деле серьезное.

– Мне нужна информация…

– Ну, это я уже поняла. А ты, наверное, понимаешь, что помимо твоих собственных существуют еще врачебные тайны. Так что ты должен знать, что здесь вряд ли смогут тебе чем-то помочь.

– Понимаешь, если бы не крайняя необходимость…

Она садится и отодвигает конфеты.

– Понимаю, если бы не безвыходная ситуация, ты бы ни за что не пришел ко мне. – Она быстро поправляется. – Не пришел бы сюда.

Глеб мнет в руках обертку.

Он знает все способы, как разговорить Катю, но ни один из них ему не нравится.

– Так, ладно.

Глеб не отрывает взгляд от обертки.

– Говори.

– Что ладно? Что говорить?

Катя делает вид, что не понимает.

– О чем ты?

– Что хочешь взамен? Спрашивай. Может, хочешь извинений? Мне правда нужна помощь с той девочкой.

Катя крутит пальцем у виска.

– Ты совсем? Может, тебе правда показаться одному из наших врачей?

– Ну хватит! Давай напрямую! – Глеб повышает голос. – Ты же знаешь меня, а я прекрасно знаю тебя. Скажи сразу… Ты поможешь?

– Да как? Я же говорю, врачебная тайна! – Катя тоже переходит на крик. – Это не мои выдумки. И чего ты разорался?

– Понятно.

Глеб резко встает, возвращает развернутую конфету на стол.

– До свидания.

Он говорит и собирается уходить.

Он это делает специально. Он знает, как нужно себя вести и что говорить, чтобы повлиять на Катю.

– Зря вообще я сюда пришел, – говорит он обиженно. – Всего вам хорошего, Екатерина. Извините, что отвлек от работы.

Глеб направляется к выходу. Идет с виду решительно, а сам ждет, что Катя его остановит.

Дверь.

Рука уже тянется открыть.

Девушка молчит. Неужели ошибся? Не угадал? Глеб был уверен, что Катя не даст уйти. Этот блеф всегда срабатывал. Все время. Неужели на этот раз он ошибся?

Ботинок перешагивает порог кабинета.

Пока не поздно, может, остановиться? Вернуться и еще раз попытаться ее разговорить.

Нет.

Лучше уйти. И дело здесь не в гордости, с этим чувством полицейский давно распрощался. Проблема в том, что даже если он развернется, ничего не изменится. Время прошло. Катя изменилась. Несмотря на то что выглядит она по-прежнему и любит все те же конфеты, под старой оберткой скрывается новая женщина.

Что ж. Выходит, на самом деле зря приехал.

Глеб закрывает за собой дверь.

– Куда собрался?

Катя останавливает, тянет на себя дверь и слегка отталкивает Глеба в сторону.

– Так просто? Развернешься и уйдешь? Опять?

Катя разворачивает, ведет и усаживает полицейского на место.

– Сидеть!

Она хихикает и садится за стол.

– Ты говоришь, что хочешь передо мной извиниться?

Глеб не отвечает. Он доволен. Но все еще продолжает притворяться огорченным.

– Что молчишь? Валяй. Извиняйся. Думаю, это будет уместно. Извиняйся, а я послушаю.