Нора Робертс. "Рожденная в грехе" (СИ)

- Потому что она очищенная. Не у каждого во дворе есть колодец, или родник, или что там еще. Графический дизайн для воды - это огромная индустрия; и при растущем загрязнении среды, развитии городов она будет только расширяться.

Он все еще улыбался. - Я и не думал вас сердить. Просто интересно, вот и спросил. - Он развернул к ней альбом: - Мне нравится вот это.

Она отложила тряпку и пожала плечами. Рисунок изображал его в пабе, с концертиной в руках; недопитый стакан пива на столе рядом с ним. - Немудрено. Я вам здесь определенно польстила.

- Мило с вашей стороны. - Он отложил альбом. - Ко мне вот-вот должны прийти, взглянуть на годовичка, поэтому я не смогу пригласить вас на чай. Но вечером вы зайдете пообедать?

- Пообедать? - Она невольно отступила назад, как только Мерфи поднялся с места.

- Можно прийти пораньше. Полседьмого. Сначала я покажу вам все вокруг.

Он схватил ее за руку. В глазах его мелькнула странная вспышка, и сулила она отнюдь не безвинное развлечение. - Почему вы отдаляетесь от меня?

- Ничего подобного. - Попробуй теперь, двинься, когда он вцепился в нее. - Я думаю. У Брианны могут быть планы.

- Бри - женщина гибкая. - Он слегка притянул ее за руку, и Шаннон оказалась еще на шаг ближе к нему. - Ну же, проведем этот вечер вместе. Вы ведь не боитесь остаться со мной наедине?

- Разумеется, нет. - Еще чего не хватало. - Я не знаю, умеете ли вы готовить.

- Приходите, - узнаете.

Обед, убеждала она себя, это всего лишь обед. Да и потом, разве не любопытно взглянуть, как он живет. - Так и быть. Загляну к вам.

- Отлично. - Не выпуская ее руки из своей, другой он охватил ее затылок и осторожно притянул еще ближе к себе. Нервы ее были напряжены до предела, но она все же протестующе подняла руку к его груди.

- Мерфи, -

- Я всего лишь хочу поцеловать вас, - прошептал он.

Какое тут могло быть "всего лишь"?

Не сводя с нее прямого, недвусмысленного, горящего взгляда, он потянулся к ней ртом, и в следующий же миг утонула она в сверкающей, бездонной синеве его глаз, - оглохла, ослепла и онемела.

Легким шепотком, едва предвещающим близость, соприкасались поначалу их губы. Он придерживал ее так, словно готов был закружить с нею в танце. Ей же казалось, что земля уходит из-под ног, - таким сладким и упоительным явился первый поцелуй.

Он оторвался от ее губ, и - не успела она ахнуть - принялся медленно, чувственно покрывать поцелуями ее лицо: щеки, виски, веки... От неспешного такого странствия его колени у нее ослабли, сладкая дрожь пробежала по ногам вверх, и когда во второй раз накрыл он ее уста поцелуем, она едва не задохнулась.

Более проникновенно теперь, и также не спеша. Губы ее разомкнулись, выпустив навстречу ему слабый гортанный стон. Рука скользнула вверх по его плечу, судорожно вцепившись в него, и тут же безвольно повисла. Пахло лошадьми, травами, и еще чем-то, похожим на зарницу в небе.

"Он вернулся", - это все, что успела она подумать, и впала в забытье.

Она была всем, чего только мог он желать. Держать ее в объятиях, как сейчас, чувствовать в ней такую же томительную дрожь, что пронзала его самого - что могло сравниться с этим?

Ее уста, казалось, были созданы для того, чтобы слиться с ним воедино; а вкусы, что таили они в себе, были спелыми, глубокими и таинственными.

Но довольно. На сей раз довольно; податься назад, смириться с ноющей болью, какую, бывает, причиняет недолеченный зуб.

Он уже видел, что будет дальше; чувствовал, как будет лежать с нею в теплой траве, подмяв под себя - тело к телу, плоть к плоти; как плавно, горячо и неистово будет извиваться она под ним, и как, после долгой-долгой прелюдии, он, наконец, глубоко погрузится в нее.

Но на сегодня ее губ достаточно. Он позволил себе помедлить, вкусить сладость, выказать обладание ею и элегантно отстраниться, прихватив с собою обещание большего.

Чтобы унять мелкую дрожь в руках, провел ими по ее лицу и укрыл в волосах. Щеки ее разгорелись румянцем, и от этого она казалась ему еще милее. Как же он мог забыть, до чего она хрупка, словно тростинка; какою неподдельною искренностью и обаянием лучатся ее глаза.

Он не спешил убрать руку с ее волос и только сдвинул брови, когда в сознании, одно за другим, пронеслись видения. - В тот раз волосы были длиннее, а щеки омочены дождем.

У нее пошла кругом голова. В буквальном смысле; а ведь она всегда считала эти слова нелепицей, романтической бредней. И, однако же, пришлось приложить руку к виску, чтобы прийти в себя. - Что?

- Когда мы встречались здесь прежде. - Он улыбнулся вновь.

Явления, подобные магии и провидению, казались ему столь же естественными, сколь осознание того, что эта женщина владеет его сердцем отнюдь не с этой минуты, когда ощутил он ее бесподобный вкус. - Я так давно хотел поцеловать вас.

- Мы не так давно знакомы.

- Давно. Поцеловать еще раз, чтобы напомнить?

- Думаю, не стоит. - Понимая, что выглядит глупо, она все же подняла упреждающе руку. - Это оказалось чуть сильнее, чем я могла подумать, а потому нам лучше... держаться друг от друга подальше.