Нормы налогового права

Идея о комбинировании т.н. логической нормы из элементов разных норм также сталкивается с многочисленными возражениями. Признание «разбросанности» нормы по различным частям нормативного материала влечет, по обоснованному мнению А.Ф. Черданцева, целую массу неоднозначных правовых выводов, а именно: 1) отдельные структурные части целого (нормы) могут создаваться, изменяться и отменяться в разное время; 2) они могут создаваться, изменяться и отменяться разными органами, причем вполне допускается, что органу, формулирующему одну структурную часть, не было известно об изменениях (и даже самом существовании) других частей; 3) юридическая сила различных частей единой нормы может быть различна, ибо они могут содержаться в разных нормативных актах; 4) одна норма может иметь разнородные санкции, относящиеся к разным отраслям права; 5) одна и та же санкция может быть составной частью неопределенного множества других норм252.

Рассмотрим состав т.н. логической нормы на конкретном примере. В п. 2 ст. 102 НК РФ содержится запрет следующего содержания: «Налоговая тайна не подлежит разглашению налоговыми органами, органами внутренних дел, органами государственных внебюджетных фондов и таможенными органами, их должностными лицами и привлекаемыми специалистами, экспертами, за исключением случаев, предусмотренных федеральным законом». Здесь налицо гипотеза, причем подразумеваемая (если перечисленными субъектами получены сведения, составляющие налоговую тайну), и диспозиция-запрет (эти сведения нельзя разглашать). Согласно трехэлементной концепции, санкцию данной нормы нужно искать в налоговом законодательстве либо в иных источниках права. В п. 4 ст. 102 НК РФ присутствует общая норма с бланкетной отсылкой, согласно которой утрата документов, содержащих составляющие налоговую тайну сведения, либо разглашение таких сведений влечет ответственность, предусмотренную федеральными законами. Конкретные предписания, устанавливающие уголовную ответственность за незаконное разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну, находим в чч. 2, 3 и 4 ст. 183 УК РФ. С учетом всех названных предписаний конструируем логическую норму: «Если налоговыми органами, органами внутренних дел, органами государственных внебюджетных фондов и таможенными органами, их должностными лицами и привлекаемыми специалистами, экспертами получены сведения, составляющие налоговую тайну (гипотеза), эти сведения нельзя разглашать без согласия их владельца (диспозиция), в противном случае нарушители наказываются штрафом в размере до 120 000 рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного года с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 3 лет либо лишением свободы на срок до 3 лет (санкция №1); в случае причинения крупного ущерба или разглашения налоговой тайны из корыстной заинтересованности, – штрафом в размере до 200 000 рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до восемнадцати месяцев с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до 3 лет либо лишением свободы на срок до 5 лет (санкция №2); если деяния повлекли тяжкие последствия, – лишением свободы на срок до 10 лет (санкция №3)».

Но и это еще не все. Имущественные санкции в виде возмещения убытков, причиненных в результате в том числе и неправомерного разглашения налоговой тайны, вытекают из п. 2 ст. 103 НК РФ и ст. 16 ГК РФ. Очевидно, они также должны войти в состав санкции комбинируемой логической нормы. Что же мы получаем в результате такой комбинации? Гипотеза и диспозиция нормы налогово-правовые, а в ее санкции присутствуют уголовно-правовые, налогово-правовые и гражданско-правовые компоненты. Какова тогда отраслевая природа скомбинированной нормы? Неужели «смешанная», так сказать, налогово-уголовно-гражданско-правовая? Но это абсурд, абсолютная эклектика!

Другой пример: общеизвестно, что материальные нормы уголовного и административно-деликтного права в силу своей универсальности обеспечивают выполнение многих нормативных предписаний процессуального характера; при попытках формирования единой логической нормы получаем правовую норму, одна часть которой относится к материальному, а другая – к процессуальному праву; в свете трехэлементной концепции такие нормы приобретают смешанный характер – становятся «процессуально-материальными» (или наоборот).