Носки

Воцарившаяся тишина пригласила холод дымным реверансом на царство, и он, не мешкая, для водяных окопных жителей стал самым беспощадным их жизней вседержителем.

Вода в окопах приобрела в возникшем где-то бледно-голубом свечении стеклянный блеск и становилась льдом.

— Надо выбираться отсюда! — сказал я, уже совсем продрогнув.

— Слышишь? — обратился я к Илье.

— Да мы так заживо вмёрзнем в этот окоп, — ответил он. — Я не чувствую ног.

— Я тоже, — ответил я и попытался подняться наверх.

Но от продолжительного сидения в ледяной воде ноги не слушались, а бронежилет и вовсе не давал возможности пошевелиться.

Попытки Ильи тоже не увенчивались успехом, и он сбросил шлем, а потом стал снимать и бронежилет. Я тоже сбросил всё и стал карабкаться. Одна только мокрая куртка, казалось, весила килограмм двадцать. Но мне всё-таки удалось забраться наверх, как вскоре и Илье.

Мы решили отыскать остальных и направились к другим разветвлениям окопов. Но никого не было видно.

Мы уже стали думать, что остались одни, а все остальные погибли, как вдруг послышался кашель, и из какой-то ямки, как рептилия, выполз Костя.

— Здорово, ребята, — поприветствовал он нас.

— Здорово, — ответил я.

— Вы чего? Прогуляться решили? — спросил он.

— Да вот ищем остальных, куда кто девался, — ответил Илья.

— Командир здесь, я его не вытащу, — сказал Костя, показывая вниз.

Командира зацепило осколком, и он отключился, будучи в воде и едва не захлёбываясь. Мы с Ильёй спрыгнули вниз и попытались его вытащить. Однако это давалось крайне тяжело. Казалось, он весил килограмм сто двадцать.

— А вон, поглядите-ка, супчики-то наши выжили, — указал Костя.

— Идите сюда, — крикнул Илья, увидевуцелевших «не наших».

Двое направились к нам и, увидев, что мы хотим сделать, сразу сориентировались и начали помогать. А оставшиеся двое стояли на месте и не реагировали.

Командира мы заволокли, а неизвестно откуда прилетевший Дрозд сказал, что Воробья не нашёл, и начал перетягивать рану.

— Э! Вы чего там встали? — крикнул Костя двоим «не нашим».

Но они не откликались и, подобрав автомат, запрятались где-то в низине.

— Вот крысы! Спрятались, — ругнулся Костя.

Двое «не наших», которые помогли поднять из окопа командира, переглянулись друг на друга.

— Ну, а вы чего там с ними не остались? — глянул на них Дрозд.

— Да посмотрели на вас, и назад не хочется, — сказал вдруг один после секундной заминки, снова взглянув на своего напарника.

— А те идейные, — мотнув головой в сторонузатаившихся, произнес второй.

— У них теперь есть автомат, — сказал Костя.

— Ну, и пёс с ними! — ответил Дрозд.

— У нас тоже есть! — Илья указал на свой автомат.

— Где бронники потеряли, бойцы? — Дрозд посмотрел на нас с Ильей.

— Да там в яме. Из грязи вылезти не могли. Облегчились немного, — ответил я.

— Облегчились, говоришь? Ну-ну, — пробормотал, задыхаясь от холода, Дрозд.

— А как атаку думаете пережить? Это же подготовка была. Сейчас начнётся зачистка, — сказал Дрозд, посмотрев сколько осталось патронов.

Казалось, пальцы на ногах не шевелились. Да, в общем-то, и на руках. Взять в руки автомат этими замёрзшими пальцами было уже невозможно.

— А где носки? — спросил я. — Надо приложить на рану командиру. Да и этим, чтоб ноги не отвалились совсем.

— Они были в блиндаже вообще-то, — сказал Илья и пошёл, едва шевеля ногами.

— Туда вообще-то прилёт был, — засомневался Костя.

Немногим позднее Илья вернулся с коробкой, которая самым чудесным образом вновь была невредима, и даже та самая наклейка с большими красными губами сохранилась.

Он опустился на колени, достал носок и положил на рану командира, а Дрозд его закрепил.

Я достал две оставшиеся пары и передал нашим новым членам группы.

Они начали расшнуровываться застывшими руками и с трудом снимать просто заледеневшие ботинки. Они стянули берцы, и мы увидели их почерневшие стопы.

Один из бойцов, увидев свои ноги, заплакал и горько задышал. Второй просто трясся, осознавая, что лишится ног.

— Надевайте быстрее! — сказал я.

Они заторопились, однако получалось ещё медленнее.

— Эти носки… две оставшиеся пары, видимо, были предназначены вам, — сказал я.

— Ну, ты скажешь, писатель. Не вязала она для врагов, — сказал Дрозд.

Они оглянулись, и один сказал:

— Я больше не враг.

Я пытался растирать руки, но они уже были такими затвердевшими, что казалось, я их сломаю. Да ипальцев я уже совсем не ощущал.

Ещё немного, и мы, наверное, просто бы вмёрзли в эту гиблую грязь.

Если бы ещё в не совсем померкшем свете увядающих суток не началась зачистка. Не встречая никакого сопротивления, несколько групп с разных сторон заходили на наши позиции. С трудом взяв в руки автоматы, мы приготовились сделать что-то невозможное.

Но белые повязки на предплечьях движущихся солдат сказали о том, что это наши.

— Наши, — подтвердил Дрозд, глядя в прицел своего АК.

— Наконец-то, — Костя бросил автомат и просто лёг на спину рядом с командиром.

— Где ж вы были, братцы? Вас только за смертью посылать, — крикнул навстречу приближающимся Дрозд.

— А ну, сдавайся! — послышалось оттуда.

Дрозд поднял автомат и попытался подняться.