Носки

— Ну, ещё немного. Я нашёл его, Милая. Я получил твой знак, — проговорил я сквозь боль, наконец, затащив его наверх. — Где же дорога?! — крикнул я в небо в накинувшейся от хороводов сумеречных теней обречённости. — Мне нужен новый знак, — крикнул я снова, оборачиваясь по сторонам.

Темнота слишком быстро ходила по лесу и уже приближалась к нам.

Я вновь схватил Воробья за петлю карабина и потянул юзом по раскисшей грязи. Пока я поднимал его, то израсходовал практически все силы и теперь на последнем делении своей человеческой энергии тянул его за собой, как мог.

Я торопился выйти из темноты, которая, казалось, уцепилась за ноги Воробья и пыталась его удержать, утяжеляя многажды мою работу.

Вдруг я услышал знакомое тарахтение. Этот звук невозможно было с чем-то спутать. Это была «буханка».

Я стал продвигаться на звук. Но он, к моему сожалению, отдалялся. Я тянул Воробья ещё более быстрыми рывками и вышел к другому спуску к дороге.

А потом увидел ту самую «буханочку», которая покружив где-то по петляющей колее, направилась по дороге, отдаляясь от нас.

Тогда я оставил Воробья и бросился вниз к дороге, съехав на ногах. И побежал вслед за ней, но, по всей видимости, меня не заметили.

Я пытался прокричать хоть что-то, но задыхался от усталости, и меня никто не слышал.

Впереди была ещё одна петля дороги, и пока машина пошла на поворот, я подбежал, насколько возможно было ближе, и бросил кусок грязи, но не докинул. Потом снова бросил кусок, и снова, пока, наконец, не попал в боковину «буханки». И машина остановилась.

Валера, водитель, меня заметил, и я упал от радости по самые ноздри в грязь и не мог просто уже пошевелиться от усталости.

«Буханка» допрыгала до меня, и выскочивший сержант стал орать:

— Я же рацию тебе дал. Почему не было связи? Писатель, что случилось? — кричал он, перевернув меня с живота на спину. — Ты нашёл? Ты нашёл? — дёргал он меня за воротник.

— Да, — ответил я.

— Где он? — прокричал сержант.

— Там, наверху, — указав рукой и закатив глаза, ответил я с загнанным сердцем в груди.

— Ну, давай, давай! — проговорил сержант, пытаясь отцепить меня от цепкой грязи. — Валера, помоги! — крикнул он.

И вскоре меня затащили в салон, где уже лежало три «трёхсотых».

Мы вернулись за Воробьём. И теперь «буханка» скакала, как лось, в госпиталь, а Воробей так и не пришёл в себя.

Я так сильно устал, что с трудом удерживался на боковой сидушке, чтобы не свалиться на раненых, которые и так лежали один к одному, как сосиски в тесной упаковке. Мы не успели отъехать далеко, как по нам был открыт огонь трассерами. Валеру, водителя, зацепило прямо на ходу. На скорости под 60 км/ч получивший ранение Валера не смог справиться с управлением на сильных ухабах, и машина слетела с дороги в грязь и заглохла, погрузившись довольно глубоко в жижу.

Удара не было. Машина, попав в густую жижу, плавно остановилась, немного вспахав раскисшую съехавшую обочину.

— Валера-Валера… — произнёс сержант, глядя на простреленные руки водителя.

Я выскочил через боковую дверь и угодил в такую липкую грязь, что чуть не потерял ботинки, когда пытался добраться до водительской двери.

Сержант тоже спрыгнул и помог выбраться водителю.

— Я поведу, — сказал я.

— Куда ты поедешь? Не видишь, мы сели? — психанул сержант.

Он усадил бледнеющего на глазах водителя в салон и попытался остановить вытекающую из него жизненную энергию, похожую на кровь.

А я уселся за руль и запустил двигатель. Включил заднюю передачу и попытался выехать, но машина лишь едва-едва подрагивала, тщетно наматывая на буксующие колёса слой липкой трясины. Закончив бессмысленное занятие, я выскочил из машины, но просвистевшие мимо меня пули тот час же приказали не делать резких движений, и я замер, немного согнувшись. После чего, как это ни странно, стрельба прекратилась, но я не спешил пошевелиться.

— Что, писатель, приехали? — подлез ко мне сержант со своим автоматом.

— Видел, откуда стреляли? — спросил он тут же.

Я указал примерное направление, и сержант направил туда ствол. Но больше никто не стрелял. Куда девался этот стрелок, было непонятно.

— Что, патроны кончились, что ли? — спрашивал сержант, глядя в ту сторону, откуда велась стрельба. — Валера много крови потерял, да и остальные тоже. Надо выбираться. За нами ведь ещё машина шла, — вспомнил вслух сержант и попытался связался по рации.

И только он вспомнил «буханку», идущую за нами, как она появилась на горизонте.

— Там под сиденьем где-то трос, — сказал сержант, державший под прицелом ту сторону, откуда стреляли.

«Буханка» скрипнула тормозами перед нами, и я закрепил трос.

Раза с третьего вторая «буханка» выдернула нашу, и мы снова поскакали в госпиталь. И с того самого момента ехали мы без происшествий и уже совсем в кромешных потёмках прибыли в госпиталь.

Незаметно прибыть в госпиталь было теперь невозможно. Я ведь был за рулём. А водитель сзади с простреленными руками.

— В общем, писатель, уходи как-нибудь, чтоб никто не заметил, — сказал сержант.

Я подъехал к крыльцу, выскочил из машины и открыл задние дверцы.

— Я говорю, уходи, — сказал сержант