Нота «Свет»

И оставил нам вместе последний земной закат.

…Город-Тень забирает в безмолвие боль и сны,

И прохладный гранит обрастает стеклянным флёром.

А пока синий ветер по городу вьёт узоры,

Я тебе отдаю сердца верного сталь и стынь.

Я не верила грустным легендам из детских лет,

Только город стирает из мыслей слова и лица.

…И, ослепшая, я замираю у льда границы,

И кричу твоё имя, и знаю, что смерти нет…

***

Помнишь, в детстве

Собирали счастливые билетики,

Разноцветные,

Пахнущие бумагой.

– Мне в Полесье.

– Мне в город, что прячет лето!

– Мне в Заветы!

– До центра!

– В Оттаву!.. – В Прагу…

И водитель,

Похожий на Деда Мороза,

Оторвет от катушки цветной билетик.

Вы летите,

И песню поют колеса

О дороге,

О счастье,

О целом свете.

Вдохновенно

Слагаешь по тройкам цифры,

Торопливо, украдкой (а вдруг сойдется!).

…Шепчешь в небо

Желание, цель, молитву,

И в разрезе облака

Видишь солнце.

А теперь лишь

Бездушные чеки в ленте.

Отрываешь бездумно —

Цена и время.

Но тебе ли,

Мой Принц, на твоей планете

О Земле грустить

И считать потери?

…Я во сне

Ухожу по дороге ветра.

Двухэтажный

Автобус – героем мифа.

Мне, пожалуйста,

Дайте цветной билетик.

…я сижу у окна.

И слагаю цифры.

Серый Город

Серый Город потерян давно на картах,

И на снимках стёрт его блеклый след,

Лишь однажды, в оскольчато-сизом марте

Получает каждый туда билет.

Там встречают его в полумраке тени,

Что в беззвучном танце взметают пыль.

Серый Город – не более, чем виденье,

Сон времён и забытая прошлым быль.

Он бредёт, озираясь, в изломах улиц,

Задевая облако старых мечт,

Что прозрачными каплями обернулись,

Потому что их не смогли сберечь

И отправили с голубем в Серый Город,

А потом – за ним: "подожди, постой!"

А мечта разбилась о внешний холод,

Высекая круг на воде собой.

Серый Город кружится в каплях теплых,

А он ловит ту, из своих потерь…

…И билет обратный – слегка промок, но

Стал сегодня Город иссиня-сер.

***

Раз ударивший в спину однажды ударит ещё,

И с усмешкой кинжал уберет в белоснежные ножны.

…Так, дождавшись, когда

Цезарь кровью,

как март,

истечёт,

За успех Брут поднимет бокал, переполненный ложью.

Говорят, тот, кто ближе, ударит в два раза сильней,

Оттого ли я тенью скитаюсь по пыльным дорогам?

Я успела забыть имена своих старых друзей

В тёплый день, когда снова очнулась за отчим порогом.

Звон предательства – страшный мой сон в середине зимы,

Так болит на погоду зажившая древняя рана,

Когда в «я» обращается бывшее некогда «мы»

И когда убивает ребёнка любимая мама.

Я не помню всех тех, кто кромсал мои вены ножом —

У меня не осталось ни крови, ни памяти. К свету

Я тянусь, как к спасенью, своим поседевшим лучом,

Становясь чьей-то песней, оставленной летнему ветру.

…Говорят, кто был предан, потом обратится в сирень,

А предатель – навек потеряет покой и отраду.

…только Брут снова встретится с Цезарем в мартовский день

Где-то между девятым и первым кругами у Дантова Ада.

***

Выходящий из замка закроет тяжелую дверь,

И повиснет тяжелым туманом ночное молчанье.

Где ты, бывший мне другом, и с кем твои мысли теперь?

Мне с тобой не делить ни победы, ни боль, ни печали.

Мой разрушенный каменный дом обращается в дым,

Из надежного тыла – в невидимый, призрачный замок.

Я тебя не виню – не был ты ни земным, ни святым,

Не успел стать родным, но оставил в душе отпечаток.

Что тебе мой огонь? Если б мог – ты б остался со мной,

Но не входит река новый раз в проторенное русло.

Камни с нашего замка становятся крепкой стеной

Между нами: твоей немотой и моим живым чувством.

***

Хоть монетку бросай, хоть гадай на холодных рунах,

Хоть танцуй по серебряным лилиям с болью в такт.

От судьбы не уйти.

Не спастись.

В переливах лунных

Навсегда остаётся впечатанным каждый шаг.

Принимай эту жизнь вместе с солью от слов случайных,

Незабудками выросших в серых твоих глазах.

Привыкай сохранять свои чувства, как прежде, в тайне —

Ты успеешь в стихах о бессмертной любви сказать.

Научись оставаться бесстрастным при вечном шторме,

Улыбаться, когда на душе – непонятный шум.

…Если хочется плакать, иди неизменно к морю,

Если хочешь летать – избавляйся от грустных дум.

Научись отпускать даже тех, без кого не знаешь

Ни минуты, ни дня – их, увы, отпускать сложней.

И прощать начинай.

Обращая упрёк в молчанье.

Становись всё сильней и упрямей, скромней, нежней.

…Обожжённые крылья – как шрамы – болят на холод,

Я учусь расцветать на нагой черноте пути.

Принимаю судьбу.

Начинаю беречь твой город.

Привыкаю к тебе.

И боюсь

От тебя уйти.

***

А над водой – такая тишина,

Что видно, как по полю вьётся вечность.

В речную гладь – что в зеркало – луна

Глядит, накрывшись одеялом млечным.

Мне кажется, так чувствуют любовь:

Холодный свет, деревня, бездорожье…

…и рядом Бог.

И вместо тысяч слов

Ты вдруг услышишь тихо слово Божье.

***

– Самую длинную ночь в году я проспал —

И ничуть не жалею об этом:

С рюкзаком – на вокзал, до Варшавы билет, и

Старый поезд, как будто курящий табак.

Я не верил ни знакам, ни вечному лету,

Ни рождественским сказкам, ни Богу, ни свету,

Я ронял на дорогу камнями – конфеты.

Люди думали: "Вот же чудак!"

– В новогодней Варшаве желтеют мимозы —

Безымянные звёзды – дрожащая россыпь

На еловых ветвях оживает в морозы —

Я срываю цветы и бегу