"Нотариус из Квакенбурга"

— Почему ты молчишь, Патриция?! Ведь это же ты убила моего отца и брата! А следующей буду я?

Патриция высокомерно посмотрела на девушку и, холодно усмехнувшись, коротко ответила:

— Ты ошибаешься, дорогая. Я никого не убивала.

— Ты убила Озрика! Я видела, как ты выходила из кабинета отца, похотливая стерва! Я тебя узнала, хотя ты и спрятала лицо под вуалью!

Прежде чем Патриция успела что-нибудь сказать, нотариус громко хлопнул по столу ладошкой. Валерия замолчала, тяжело дыша. Всё внимание опять сосредоточилось на Мартиниусе. Старик спрятал часы и с сожалением произнёс:

— Ну что же. Жаль. Чтобы помочь преступнику признаться, мне придётся рассказать о том, что в действительности произошло в замке за последние три дня. Я уверен, что смогу пролить свет на всё странное, необъяснимое и ужасное, случившееся здесь.

Нотариус оглядел нас. Все напряжённо ждали. Довольный произведенным эффектом, он продолжил:

— Каждое преступление имеет две стороны. Одна внешняя. Это те события, которые лежат на поверхности, о которых всем известно. Вторая сторона внутренняя. События, о которых мало кому известно и которые составляют суть произошедшего. Внутренняя сторона — это истина, правда о преступлении. Сначала я покажу вам внешнюю сторону случившегося и наши рассуждения, основанные на знании только этой стороны. Затем, мало помалу, мы доберёмся и до истины.

— Хотелось бы побыстрее, а не мало помалу, — тихонько проворчал инспектор.

— Итак, вчера утром мадемуазель Таис обнаружила графа Бертрама мёртвым в собственной спальне. Следствие установило, что его сиятельство был отравлен, причём нигде нет посуды, из которой он мог бы принять яд. Экспертиза говорит о том, что смерть графа наступила между семью часами вечера и полуночью. Под подозрение попали все те, кто накануне находился в замке. В это число вошли Себастьян и Озрик, Патриция, Валерия, Таис и даже маленький Николаус. Все они знали, где хранится яд, и могли его незаметно взять.

— Инспектор Вейш, — тут нотариус сделал иронический поклон в сторону полицейского, — исключил из круга подозреваемых Себастьяна Де-Бурга, так как он был не совсем трезв и до утра проспал в курительной, и Озрика с Патрицией, которые до полуночи находились вместе. При них же был и Ники. Валерия также не могла совершить убийства, потому, что провела вечер в обществе вашего покорного слуги.

Мартиниус опять раскланялся.

— Таким образом, больше всего подозрений у полиции вызвала мадемуазель Таис!

Взгляды всех присутствующих обратились на бедную девушку, которая сделала лишь слабый протестующий жест рукой. Глаза её наполнились слезами. Не обращая на это внимания, нотариус продолжал:

— Мадемуазель Таис вполне могла совершить это преступление. Она первой покинула столовую, и именно она каждый вечер готовила для графа Бертрама лекарство от приступов боли. Она могла добавить яд, а потом вымыть стакан и налить лекарство.

И. предупреждая протест гречанки, нотариус поспешно добавил:

— Но Таис Мелас этого не делала!

— Откуда вы это знаете? — задала вопросПатриция.

— Прежде всего, у Таис отсутствует мотив для убийства. Она не только ничего не получает от смерти своего хозяина, но, наоборот, теряет свою работу. Кроме того, у мадемуазель Мелас не было возможности взять яд из лаборатории. Ведь до ужина она работала с его сиятельством. После ужина ей просто не хватило бы времени, чтобы незаметно пройти в лабораторию и вернуться оттуда с цианом. Что же касается Озрика Де-Бурга, то тут у мадемуазель Таис ещё меньше причин желать его смерти. Ведь молодой человек был в неё влюблен и даже собирался просить её руки!

При этих словах Таис не выдержала и тихо заплакала, прижимая к глазам платок. Мне хотелось броситься к ней, обнять, успокоить, но я не посмел. Вместо меня к девушке подсел доктор Адам и, подав стакан воды, стал что-то ей говорить, ласково поглаживая по плечу.

Нотариус подождал, пока Таис немного успокоится, затем продолжил:

— Но если мадемуазель Мелас не виновата, то кто же тогда в наибольшей степени попадает под подозрение?

Мартиниус посмотрел по очереди на каждого, как бы ожидая ответа. Все молчали, переглядываясь. Мой шеф удовлетворенно хмыкнул и указал пальцем на Себастьяна.

— Если вдуматься, то алиби месьера графа Себастьяна Де-Бурга не такое уж надёжное!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ, в которой Мельхиор узнаёт имя настоящего убийцы

Услышав эти слова, все головы как по команде повернулись в сторону бывшего гвардейца. Себастьян, всё такой же апатичный, равнодушно произнёс:

— А мне наплевать, надёжное у меня алиби или нет.

— Как это понимать, месьер нотариус, — насторожился инспектор. — Вы обвиняете в убийстве графа Себастьяна?

— Ну, посудите сами, — пожал плечами Мартиниус. — Всё алиби этого месьера держится только на факте его пьянства. Якобы Себастьян, вернувшись из Крона в замок в пять часов вечера, находился в таком состоянии, что не держался на ногах и беспробудно проспал в курительной комнате до утра!