Новая Афи

Заниматься бутиком я начала также в январе, хотя из школы выпускалась только в апреле. Эли нанял рабочих, чтобы они установили полки и вешалки. Теперь я искала портных для шитья одежды в мастерской, которую решила организовать в доме, принадлежащем Ричарду. Аренду за дом я собиралась вносить сама, а за бутик Эли разрешил не платить, пока бизнес не встанет на ноги.

Он относился ко мне с заботой и вниманием. После падения мы ни разу не ссорились и вновь начали нормально разговаривать и смеяться. Сперва мы часто занимались любовью, однако теперь прикосновения стали мне неприятны, и я отталкивала его, когда он пересекал воображаемую черту на кровати. Мы вновь начали вместе выезжать и провели одни выходные на курорте на реке в Кпонге, на этот раз без всяких друзей. Однако в основном вечерами мы валялись в постели: он с ноутбуком или телефоном, а я читала романы или планировала бутик. А когда Эли уезжал по работе или поздно возвращался домой, его место занимала мама, на что он, похоже, нисколько не возражал. С моей мамой он почти не беседовал – только здоровался и изредка говорил о ребенке, а она до сих пор благоговела перед ним и тушевалась в его присутствии. Тем не менее Эли относился к ней дружелюбно и постоянно спрашивал меня, счастлива ли она и не нуждается ли в чем-либо. Я заверяла его, что ей всего хватает. Мама не собиралась возвращаться в магазин тетушки после рождения ребенка: она останется со мной столько, сколько потребуется, а потом откроет небольшой бизнес по выпечке тортов и пирогов, на этот раз на кухне нашего нового дома. Их отношения с тетушкой разладились настолько, что работать с ней больше не представлялось возможным. Перед отъездом в Аккру тетушка прилюдно ее отругала, а однажды не пустила на собрание «Женской гильдии» из-за опоздания, хотя сама же его и вызвала, загрузив работой. На удивление, мама не винила во всем меня – похоже, она начала понимать, что наша благодетельница не такая уж святая.

Тетушка приехала навестить меня в первых числах марта, когда я была уже на восьмом месяце беременности. Недавно у нее случился микроинсульт, и Эли хотел присмотреть за матерью; той, впрочем, не терпелось вернуться к работе. Четыре дня, которые она провела с нами, показались мне годами. К счастью, благодаря раздутому животу и отекшим ногам я могла спокойно лежать у себя в комнате. Конечно, тетушка не стеснялась сама ко мне заглядывать. Вечером, перед возвращением в Хо, она вошла ко мне и села на край кровати. Мы немного поговорили о моем здоровье, клинике, где я буду рожать, и бутике. Пусть она больше не вызывала во мне страха, все равно рядом с ней расслабиться не получалось. Я сидела так прямо, что это вполне могло вызвать судороги.

– И твоя мама переехала, – сказала тетушка, когда мы исчерпали все темы. Мама вернулась в Хо на несколько недель, чтобы перевезти свои вещи в новое жилище.

– Да. Ей нравится дом.

– Знаю, я ходила на него посмотреть. Надеюсь, она поблагодарила Эли за дом и за все, что мой сын для вас сделал. Надеюсь, и ты выражаешь ему свою благодарность.

Я ничего не ответила. Совсем ничего. Просто мрачно пялилась на свекровь. Эли ни разу не заставил меня почувствовать, будто я перед ним в долгу. Напротив, он ясно дал понять, что тот дом полностью мой. В этом доме в Аккре я чувствовала, что живу в гостях. Мое имя не значилось ни в одном документе на собственность – ни на дом, ни на один клочок земли, ни на бутик, ни на машину, ни на что. Дом с тремя спальнями в Хо с деревом папайи во дворе, отбрасывающим тень на крыльцо, являлся моей единственной собственностью, а эта женщина не могла позволить мне порадоваться хотя бы этому. Позже я заперлась в ванной и не вышла с ней попрощаться. Мы с мамой еще несколько дней ходили мрачные.

Роды начались на две недели раньше срока, в день моего выпуска из школы Сары. Я не собиралась присутствовать на церемонии, поэтому неожиданные роды не нарушили никаких планов. Эли не было дома, и в больницу меня повез водитель Йебоа. Усевшаяся со мной на заднем сиденье мама дышала даже тяжелее, чем я. Эли приехал в больницу примерно через час, и вскоре на свет появился наш сын.

Глава одиннадцатая

К счастью, после рождения Селорма мне существенно помогала мама. Даже сейчас, когда ему скоро исполнится год, мне гораздо спокойнее, если за сыном присматривает она. Я наслушалась столько историй о нянях, издевающихся над детьми, что наотрез отказывалась нанимать кого-то чужого для своего ребенка. Каждое утро, как по расписанию, пока мы еще нежились в объятиях сна, из радионяни разносился плач. У мамы тоже стоял приемник, и она спешила в детскую, пока крики не потревожили нас с Эли. Она не раз советовала мне отключить свой приемник, но мне хотелось всегда быть в курсе происходящего в детской.