Новая имперская история Северной Евразии. Часть I

Тем не менее к концу 1640-х годов Хмельницким было создано, по сути, автономное казацкое государство со своими налогами, администрацией и внешней политикой. Канцелярия гетмана (под руководством генерального писаря, интеллектуала и будущего гетмана Ивана Выговского) отправляла послов в Османскую империю, Москву, Трансильванию, Молдавию. Генеральная старшина включала в себя, помимо генерального писаря, генерального обозного, ведавшего материальным обеспечением армии, и двух генеральных судей, возглавлявших гетманский суд. В правительство входили также генеральные есаулы и хорунжие, выполнявшие разнообразные поручения гетмана. Гетманская власть опиралась на полковников территориально определенных полков (подобно ордынским тысячам, обозначавшим население, выставлявшее такое количество воинов), которые выполняли как административную, так и военную функцию. Сам Хмельницкий, по всей видимости, мечтал о создании личного княжества. Об этом говорит как его риторика в переговорах с польскими послами в 1649 г. («я есть единовластец и самодержец»), так и попытка вступить в династический союз с господарем Молдавии Василием Лупу, на дочери которого женился сын гетмана Тимофей в 1652 г. (в 1653 он погиб в войне Молдавии с Трансильванией). Причем, речь шла не «вообще» о княжеской власти (пределе мечтаний средневекового рыцаря), а о наследственном правлении над страной в новом понимании — с единым по вере и языку населением. Хмельницкий определял свою миссию в риторике «национальной» войны, как освобождение «руського народа» от католиков-ляхов.

В 1650−1651 гг. война гетманства с Короной вспыхнула вновь. Сейм не утвердил Зборовский договор и не пустил на свои заседания киевского митрополита Сильвестра Коссова. Было вновь объявлено посполитое рушение. Продолжались погромы поляков и евреев на территориях, контролировавшихся гетманством, и карательные операции Речи Посполитой. В июне 1651 г. казаки Хмельницкого и крымские татары под предводительством хана Ислам-Гирея потерпели поражение от сил Короны. Вскоре шляхетская армия литовского гетмана Януша Радзивилла (дальнего родственника участника Сандомирского рокоша) взяла Киев, вынудив Хмельницкого заключить крайне невыгодное соглашение с Короной (Белоцерковский мир). Положение Хмельницкого стало очень тяжелым. Условия соглашения заставляли его принимать непопулярные меры: теперь власть гетмана распространялась только на Киевское воеводство, а в Брацлавском и Черниговском воеводствах восстанавливалась власть Короны. Страна опустошалась военными действиями, единственной возможностью собрать войско, сопоставимое с силами Речи Посполитой, оставался либо союз с крымским ханом, за который приходилось платить живым товаром, захваченным на землях гетманства, либо с Московским царством. В регионе, поделенном между тремя державами, не оставалось возможности для возникновения четвертого самостоятельного игрока, и ослабление одной из держав было возможно лишь за счет усиления другой.

В этих условиях Хмельницкий был вынужден активизировать контакты с Москвой. Первого октября 1653 г. Земский собор (собрание представителей разных земель царства) в Москве приговорил принять гетмана Богдана Хмельницкого «под государеву высокую руку» (формула подданства в Московском государстве), с характерной добавкой: в противном случае казаки могут попасть под руку крымского хана или султана. Через два месяца, 8 января 1654 г., казацкая Рада в Переяславле утвердила переход гетманства под сюзеренитет Москвы. По условиям статей, составленных казачьей старшиной и утвержденных боярской думой в Москве, реестр казаков расширялся до шестидесяти тысяч человек, подтверждались права и привилегии шляхты, а также все привилегии, данные королями. Устанавливались нормы пожалований полковников, писарей и иной старшины (офицеров) казачьего войска и право казаков избирать себе гетмана. Гетман получил право сноситься с зарубежными государствами, за исключением польского короля и османского султана, что было беспрецедентной уступкой со стороны московских властей. Впрочем, гибкость московской стороны имела свои пределы, и первый конфликт между договаривающимися сторонами произошел уже в церкви, где казачья старшина должна была принести присягу на верность царю. Хмельницкий потребовал, чтобы вначале послы принесли присягу от имени царя, что он не выдаст казаков польскому королю и не нарушит их вольности. Василий Бутурлин, глава московского посольства, в ответ на это заявил, что в московской державе не принято, чтобы государь присягал своим подданным. Хмельницкий со старшиной покинули церковь и вернулись для принятия присяги только после долгого совещания. Этот инцидент знаменовал столкновение двух разных политических культур. Для казачьей старшины как части политического общества Речи Посполитой, основанного на идее шляхетских вольностей, контракт с монархом представлялся делом обычным, тогда как для Москвы идея контрактных обязательств царя по отношению к новым подданным была неприемлема.